Талира искала его и нашла, чтобы уничтожить. И эта встреча обещала стать последней. Одно слово, один взмах руки – и им занять место на помосте вслед за казнёнными ребятами. Один приказ Серым – и на опасного колдуна станет меньше. Таким она его сейчас видит? Демоном, одарённым проклятыми силами? Потомком Сиркха, несущим в своей крови его безумие и зло? Ей ведь никогда его не понять.
Но вместе с тем Алекс видел боль, бередящую её душу. То, во что она верила, теперь раздирало сомнениями, хоть в глазах полыхала страсть, почти одержимость.
Он выдохнул, и послушный ему воздух донёс до неё беззвучные слова:
«Зачем ты это делаешь?»
Она смотрела на него, не слыша ни голосов офицеров, ни рыданий женщин, ни шума ветра. Ни того, как готовятся казнить за её спиной дезертиров. Тонкий нос с горбинкой, глаза, полные гнева и боли. Её лицо кричало:
«Моя любовь к тебе стала моим проклятьем, Алекс!»
«Любовь?..»
…Молодой темноволосый парнишка только дёрнулся бессильно – ему на шею уже накинули петлю. Ещё один командный крик ивварца, последний – и Джейна не выдержала, отвернулась от помоста. Алекс прижал её к своей груди. Обхватил второй рукой затылок. Джейна ткнулась лбом в шершавую ткань камзола, прижалась щекой к металлическим пуговицам и только вздрогнула, когда послышался треск, короткий вздох и вновь заполонившие площадь крики.
Алекс на миг вскинул голову к небу, вдохнул полной грудью привычную стихию. Может, он скоро и сойдёт с ума – от этой силы, разбирающей на части, от кружащего голову небосвода, с которого продолжала лететь вода. Или она, наоборот, от него поднималась и падала в небо. Можно ли перевернуть мир? Сейчас казалось, что можно. Безумие! Предвестники магической боли разъедали правое плечо и спину. Мир, как водоворот, затягивал в себя.
Если у него не осталось другого выбора – он даст себе волю.
«Ты не посмеешь!» – неслись к нему беззвучные слова, будто она поняла, на что он готов.
А может, он выдумал их в своём воспалённом мозгу?
…После казни толпу уже не сдержать. Молодые ребята – повешенные – были чьи-то сыновья. Поднялись крики, одна женщина бросилась на помост, и двое солдат с трудом справлялись с обезумевшей матерью. Кто-то толкнул в спину, Алекс едва удержался на ногах. Джейна до боли впилась в него пальцами, что-то бормоча.
Он снова взглянул на императрицу в упор, искал в её лице хоть что-то знакомое. Родинка, изгиб смеющихся губ, вскинутые дугой брови. Бокалы с вином, танец, золотистые локоны по плечам. Любовь то было или пустая страсть? Одержимость? Наваждение?!
«Мне нечего больше терять, Талли».