– Таких, как она, почти невозможно убить. – Албасты усмехнулась.
– Но теперь она мертва? – спросил он.
– Теперь она точно не-жива. Подобную тварь я встречаю впервые. – Албасты покачала головой, а потом обернулась, подбоченилась и кокетливо спросила: – Ну, скажи мне теперь, старик, кто из нас двоих красивее?
К горлу снова подкатил ком, Август затряс головой, а албасты рассмеялась звонким, как колокольчик, смехом.
– Не бойся, старик, тебе не придется выбирать! – сказала она, отсмеявшись.
– Работа… – прохрипел он. – Ты сказала, меня ждет работа…
– Работа… расплата… – Албасты задумчиво прикусила кончик своей косы. И когда только успела заплести?..
– Что я должен сделать?
– Ты должен навести тут порядок. – Албасты поддернула подол платья, спрыгнула с постамента. Через мгновение она уже сидела на ступеньке рядом с Августом. От нее шли волны холода.
– Порядок? – переспросил он.
– Эта тварь, – албасты кивнула на ванну, – должна исчезнуть к утру. Без следа. Понимаешь?
Август понимал. Никто и никогда не поверит, что случившееся этой ночью было справедливой карой. Пойдут слухи, разговоры, которые могут привести к маяку на Стражевом камне. Боялся ли он смерти или каторги? Нет, не боялся! Он боялся другого, того, что один из тех детей, которые благодаря этой ночи остались живы и, даст бог, проживут еще очень длинную и счастливую жизнь, может войти в Свечную башню, может увидеть вот это все…
– А расплата? – спросил он, вставая со ступеньки и стаскивая сюртук.
– Это уже и есть расплата, старик. – Албасты следила за его действиями грустным взглядом. – Убила я, но решение принял ты. Тебе с этим жить. Сумеешь? – Ее черные глаза сверкнули, зрачки превратились в узкие щелочки.
– Как-нибудь переживу! – Август спустился с лестницы, на ходу закатывая рукава сорочки.
– Гребень всегда должен быть при ней, – донеслось ему вслед. – Она не опасна, пока он ее удерживает.
– Что будет, если убрать гребень? – Август замер, но не стал оборачиваться. – Она оживет?
– Не в том виде, не во плоти. Но она получит власть над живыми. Почти такую же власть, как была у нее до смерти. Ну, что ты собираешься делать старик?
Он знал, что будет делать. И от мысли о предстоящем ни один мускул не дрогнул на его лице. Албасты права: наступило время его работы.
По лестнице Август поднимался так быстро, как только мог. Замешкался лишь перед люком, ведущим на смотровую площадку. Сделал глубокий вдох, со свистом выдохнул и толкнул люк. Наверху дул ветер. Его неласковые прикосновения – вот первое, что почувствовал Август. А потом он увидел огромную клетку с горсткой пепла на дне. Все, что осталось от последнего Светоча. Август очень надеялся, что от последнего. Здесь же, у основания клетки стояла склянка, наполовину заполненная каким-то желтоватым порошком, и погасшая керосиновая лампа. А другого ему и не нужно…