Волосы Мирославы снова начали потрескивать, она провела по ним обеими руками, снимая это невесть откуда взявшееся статическое электричество.
Шестеро детей – тогда, четверо – тринадцать лет назад и одна девочка сейчас. Сколько всего? Одиннадцать. Это если допустить, что кто-то не просто убивает детей, а совершает определенный ритуал. Или стремится его закончить?..
По ногам снова потянуло холодом. Мирослава одним глотком допила остывший кофе, встала из-за стола, подошла к окну. Снаружи уже клубились сумерки, подсвеченные первыми осенними туманами. Снаружи не было никого, но Мирославе все равно казалось, что за ней наблюдают. Резким движением она задернула шторы, отошла от окна.
И вот они – новые вопросы! Кто? Какой ритуал? Зачем нужен этот ритуал, когда Агнии Горисветовой больше нет? И еще один, пожалуй, самый важный вопрос. Кто и зачем подбросил ей дневник Августа Берга?
Мирослава осознавала, что решать все эти головоломки было бы проще не в одиночку, а в паре с кем-то достаточно надежным. На память тут же приходил Фрост, но вот беда – Фрост не станет решать ее головоломки. Что-то не то в их нынешних отношениях. А впрочем, нет между ними никаких отношений. Это если начистоту.
Можно было обратиться за помощью к дяде Мите. Мирослава была уверена, что он не откажет, даже не сочтет ее сумасшедшей. Тем более сейчас, когда у нее есть доказательства, когда у нее есть дневник Августа Берга. Но дядя Митя наверняка уже ушел домой. Значит, завтра. Она заглянет к нему завтра утром. Покажет дневник, расскажет о своих опасениях и предположениях. А пока можно поговорить с Лисапетой, просто по-человечески поговорить. Понятно, что Лисапета на взводе, что копаться в прошлом ей не хочется, а может быть даже больно. Но ей, Мирославе, тоже больно! Нужно хотя бы попытаться закрыть этот гештальт. Им обеим!
Мирослава сунула дневник Берга под матрас, натянула худи и выбежала из квартиры, оставив свет включенным. К черту счета за электричество, собственное психическое здоровье важнее!
Снаружи было еще далеко не так темно, как казалось из дома. Легкие сумерки – не более того. Сумерки эти продержатся еще минут сорок, как минимум, а потом по всей территории школы зажгутся фонари. Мирослава обернулась, посмотрела на окна первого этажа. Свет горел лишь у нее. Окна комнаты Фроста были темны. Значит он уехал, решил не оставаться на ночь в Горисветово. Факт этот Мирославу неожиданно расстроил. Даже самой себе она не желала признаваться, что ее успокаивало его близкое присутствие. Вот пришлось признаться. Она призналась, а его нет в Горисветово…