Я не готов превращаться в маму, которая дрожит, что ее выгонят из издательства. Или в отца, который ненавидит магазинное начальство и все мечтает о собственном бизнесе. Короче, я – Костя Никонов – не готов горбатиться ни на кого в новой власти, которая все больше и больше начинает походить на старую. Даже и само это слово «служить» вызывает у меня не просто отторжение, но гнев. Почему я – свободный человек– должен работать на кого-то? Кроме Господа… Смысл жизни может быть, только если она движется к Богу. Разве есть другие варианты движения жизни?»
Этот ответ был столь же очевиден, сколь и страшен. Для того чтобы прийти в церковь, надо уйти из этой жизни. Конечно, церковь уже не существует совершенно отдельно и тайно, как раньше, но все равно она другая и жизнь в ней иная, на уличную непохожая. И как жить без привычного: без друзей, без дома, без родителей, наконец, которым еще придется объяснять этот уход? Все, что неведомо – и жизнь церковная тоже, – одновременно пугает и манит этой неведомостью.
Как любой молодой человек, Костя боялся решений окончательных, то есть таких дорог, которые не знают поворота обратно. А ведь если начал служить церкви, то это навсегда. Неведомая и оттого страшная мощь этого слова – навсегда – придавливала, пригибала к земле и ужасно мешала воплотиться этому единственному, как казалось Косте, желанию – служить только Богу одному.
А потом Костя влюбился. Впервые любовь поглотила его целиком. Оказалось, что так тоже бывает.
Маша была длиннонога, длинноволоса и умна. С ней хотелось и обниматься, и разговаривать. Она умела страстно (как никто) целоваться и умно (как никто) говорить. Это было сказочно, невероятно, нереально и потрясающе. Маша заслонила собой весь свет, подарив ощущения новые, неведомые, всепоглощающие.
Нет, разумеется, и до этой встречи возникали романы. Костя старался относиться к любви серьезно и, прежде чем лечь с очередной дамой в постель, убеждал себя в том, что на этот раз чувство его подлинное и настоящее.
Но чувство почему-то истаивало скукой, печалью и скандалами… Костя страдал. Но недолго. Бросался в новую историю с первозданным чистым восторгом.
Маша не просто была прекрасной и умной, она казалась совершенно другой, ни на кого не похожей, единственной. Костя скучал по ней каждую секунду. Мир для него превратился в Машу и представлялся добрым или злым, только в зависимости от того, была Маша рядом или нет.
Костя сходил с ума именно так, как и должен сходить с ума молодой человек, впервые в жизни осознавший, что любовь и страсть – это не одно и то же.