Потом подошел к отцу Константину, обнял его, поцеловал трижды, ни слова не говоря, и возвратился в дом.
Константин еще постоял на крылечке, послушал дождь, посмотрел в небо и пошел к себе.
Отец Константин встал перед иконой и долго молился, благодаря Господа.
Уже совсем глубокой ночью вышел из комнаты и в темном коридоре столкнулся с Ариадной.
Ариадна была в ночной рубашке. Ахнула, смутилась, убежала…
Отец Константин посмотрел на нее и улыбнулся. И тотчас отругал себя за эту улыбку.
А Ариадна нырнула под одеяло и почувствовала, как дрожит всем своим телом.
Встала, надела свитер, но дрожь не унималась.
Лежала, старалась не думать ни о чем. Однако невозможное это для человека дело – ни о чем не думать.
И лезли в голову мысли неприятные: воспоминания о мужчинах, которые были рядом с ней в той, другой, словно бы и не ее, а все же ее жизни.
«Да и не были они никогда рядом! – злилась Ариадна непонятно на кого. – Поблизости были – не рядом. А рядом только мама до самого ее ухода… Да отец Тимофей. А больше – никого и никогда! И пусть! И не надо мне! Не надо!» – убеждала она себя, всеми силами души приманивая сон, который – наглец! – никак не хотел к ней идти. Заснуть бы, да не получается. И мысли в голову лезут совсем уж непотребные, и приятная, и одновременно отвратительная нега разливается по всему телу.
Захотелось встать, пойти на кухню, выпить воды. Но стало страшно: а вдруг его встретит?
И от самой этой мысли, от вопроса этого зазнобило снова.
Встала. Подошла к иконе. Стала молитвы читать. А потом вдруг само вырвалось:
– Не оставляй меня, Господи, пожалуйста. Пожалуйста, не оставляй меня!
Легла в постель. И мгновенно провалилась в сон.
Жители Забавино с трудом привыкали к тому, что есть Бог.
Например, никак не могли они представить, что, мол, есть Кто-то на небесах, Кто умеет следить за каждым человеком и перед Кем каждый должен держать ответ.
Один забавинец прямо так и спросил после службы:
– Как же это один Господь может за всеми уследить? Тут воспитательница в детском саду за всеми не присмотрит… А тут? Нас в Забавино-то сколько? А если в районе? А в области? А в Москве, говорят, миллионы живут. Миллионы! Как углядеть? А если, к примеру, весь мир взять? А? Ну, и как же Он справляется с такой ордой?
Отец Константин сказал, что Божий промысел человеку неведом и познать Божьи дела никому не дано.
А отец Тимофей пример привел.
– Вот скажи, – начал он. – Забавино есть такой город?
– Ну, есть, – ответил забавинец, удивляясь незначительности вопроса.
– И Москва, положим, есть?
– И Москва есть, – ухмыльнулся забавинец, понимая, что его подлавливают, но не очень понимая, как именно.