Я узнал того мужчину, что назвал моё новое имя: видел его сегодня дважды. Утром этот узкоплечий стоял в очереди за хлебом. Потом я заметил его под клёном в Лисьем переулке, когда шёл к Белецкой – тогда этот тип с аппетитом наворачивал медовый батон. Очень походило на то, что звонкоголосый неслучайно попался мне на глаза уже в третий раз за день. Какой там за день: за половину дня!
Узкоплечий мужик указывал на меня рукой, но не спешил выходить мне навстречу из-за широких спин своих спутников. Чисто мужская компания пряталась в тени раскидистого дерева (названия которому я не знал), около забора. И, похоже, дожидалась именно меня. Потому что при моём появлении мужчины оживились, с их лиц исчезло выражение скуки.
«Четверо», - отметил я.
Но если узкоплечего я не рассматривал, как угрозу (не впечатлил он меня своими физическими данными), то троица его приятелей выглядела очень даже солидно. Все трое – мускулистые, короткошеие, с гладковыбритыми подбородками (нечасто я видел в этом мире бритых); а ещё с одинаковыми приплюснутыми носами и похожими рыжими волосами – намекавшими на родство мужчин.
Особенно внушали уважение зажатые в их большущих кулачищах палки – дальние родственницы известных мне по прошлой жизни бейсбольных бит. Такими можно было и голову проломить и большие куски теста обработать. Оружие этих мужиков вполне годилось на роль скалки – я живо представил, как Полуша бы раскатывал ним тесто для медовых батонов.
«А хвоста-то за собой и не заметил, - подумал я. – Ведь этот тип наверняка тащился за мной до Красного переулка. И привёл сюда приятелей, пока я беседовал с Мамашей Норой. Пора бы мне обзавестись глазами на затылке. Раз уж ты, мэтр, не следишь за моей безопасностью. Неужели тебе трудно было сказать, что за мной следят?»
«Вашей жизни, юноша, ничто не угрожало».
«Зато теперь ей грозят. Палками».
- Ну вот мы и встретились, Карп, - сказал самый низкорослый из квартета по встрече.
Его голос походил на громкий шёпот. Мужчина словно желал со мной посекретничать. Или простудился. Будто подражая киношному злодею, мужчина похлопал палкой по своей широкой ладони. Признаюсь, выглядел его жест очень грозно. Если бы у меня был с собой пистолет, я бы, не задумываясь, выстрелил в этого крепыша с дубиной – на опережение.
Не стал бы дожидаться, пока он вот так же постучит палочкой по моей хрупкой черепушке. Да и для его спутников это послужило бы хорошим уроком. Я вообразил, как выхватил бы сейчас из-за пояса пистолет. Нет – лучше снял бы с плеча автомат, сделал бы предупредительную очередь поверх рыжих волос. Начертил бы пулевыми отверстиями полосу на заборе.