Последний вздох Аполлона (Ридаль) - страница 35

– Я потребовала у Найтли вернуть старый долг.

– Выходит, вы были знакомы еще до «Луксора»? – пробормотал Гончаров. – Я что-то подозревал, но, честно говоря…

– Разумеется, они были знакомы, – американец произнес это так, словно ему каким-то непостижимым образом удалось совершить прогулку по самым темным закоулкам ее души.

– Не понимаю, – продолжал Дмитрий, с недоумением глядя на Лючию. – Калверт одолжил у вас денег?

– Не думаю, что речь шла о деньгах, – заметил Холлуорд всё тем же надменным тоном, и Лючии захотелось вонзить ногти в его красивое лицо и увековечить Эйфелеву башню на этих румяных, гладко выбритых щеках. – Вы не добились своего, не так ли? Найтли был непреклонен? – последний вопрос попал в самую точку. – Вы хорошо разбираетесь в ядах, мисс Морелли?

Она вскочила.

– Ни слова больше, Холлуорд! Вы не имеете права!

Обернувшись к Гончарову, обещавшему ее защищать, Лючия поняла, что тешила себя напрасной надеждой. Проклятый американец задумал погубить ее, и сделает это.

Глава 5

– Изобретение ядов – величайшее достижение человечества. С их помощью вершились судьбы государств, сменялись правящие династии, устранялись неугодные служители церкви и представители знатных фамилий.

Карло Морелли сидел у стола, на котором выстроились в ряд пузырьки и флаконы из разноцветного стекла. Семилетняя Лючия притихла на коленях отца, завороженная зловещей игрой света на стенках маленьких склянок, обладающих такой огромной властью – творить историю. Каково это – вмешаться в предначертанное, нарушить планы Творца с помощью всего лишь нескольких крупинок смертоносного порошка?

– Ты их продаешь? – прошептала Лючия.

– Некоторые – да. Например, мышьяк – действенное средство против крыс. Еда, отравленная стрихнином, будет горчить, мышьяк же совершенно безвкусный, с едва уловимым запахом чеснока. Он убивает медленно и не оставляет следов. Неслучайно именно мышьяк входил в состав яда, с помощью которого избавлялся от врагов Чезаре Борджиа9. Помнишь, я рассказывал тебе о нем?

– Помню, папочка. Он носил перстень с камешками, а под камешками – яд.

Это была любимая история Лючии, она знала ее наизусть. Даже спустя двадцать с лишним лет она ясно видела картину, нарисованную в детском воображении: перстень на тонком ухоженном пальце поворачивается камнем внутрь, рука герцога пожимает чью-то вспотевшую ладонь, и игла, спрятанная среди алмазов, царапает кожу. Яд попадает в кровь. Можно не сомневаться, что соперник Чезаре умрет в ближайшие часы…


Лючия отказалась обедать и теперь, обхватив себя руками, металась по номеру.