– Вот, значит, как? Умно, – сквозь зубы процедил Дмитрий. Потом развернулся к Пикару и отчеканил. – Я готов поклясться чем угодно, что не подсыпал яд в вино Калверта. Он был моим лучшим другом. У меня не было причин желать ему смерти. Я один из немногих в этом отеле, кто говорит вам правду, комиссар.
Пикар раздраженно потер переносицу.
– С вашего позволения, я спущусь на кухню, – вставая, сказал Гончаров. – Со вчерашнего дня крошки во рту не держал.
Он бросил ледяной взгляд на Бэзила и вышел. Холлуорд, заложив руки за спину, прошелся по салону, остановился перед картиной Ван Гога и принялся разглядывать ее, как будто увидел впервые. Китти села к роялю и заиграла что-то простенькое, заученное еще в детстве. Пальцы сами находили нужные клавиши, позволив мыслям унестись далеко за пределы Салона Муз. У Дмитрия не было мотива убивать Калверта, а вот у Тома Бичема был. Как и возможность подсыпать яд в бутылку.
– Твой брат еще в Брайтоне? Надолго он уехал?
С момента знакомства Китти и Альфонса прошел ровно год. Лето 1898-го выдалось особенно дождливым, и Калверт сбежал из столицы в родовое поместье Найтли. Он великодушно предложил сестре поехать с ним, но она отказалась – притворилась, что не хочет бередить старую рану. Брат поверил на удивление легко и ничего не заподозрил.
Вскоре после его отъезда у Кэтрин появилась странная привычка гулять под моросящим дождем. Поначалу миссис Фэллоу сопровождала ее, однако уже через несколько дней объявила, что с нее хватит выходок избалованной девицы, что она не желает умереть от пневмонии, что она не служанка, в конце концов, и будет искать новое место, как только мистер Найтли вернется в Лондон.
Разумеется, прогулки по паркам устраивались исключительно ради компаньонки. Едва Китти получила возможность выходить из дома без сопровождения, как ее маршрут кардинально поменялся. Прямо из особняка она спешила на Оксфорд-стрит в кондитерскую «Бюшар», садилась за столик у окна и в ожидании Альфонса покупала чашку шоколада и тартинку. Актер стучал в стекло (джентльмены не посещали кондитерские, считавшиеся исключительно дамскими заведениями), и Китти выбегала к нему под дождь. Под его зонтом они в обнимку шли в один из испанских кабачков, где он пил пиво, а она вино, иногда с сыром. Платила обычно Китти, Альфонс не возражал. Он признавался ей в любви сонетами Шекспира. И она ловила себя на мысли, что, пожалуй, тоже в него влюблена. Самую малость.
– Вчера пришло письмо от Калверта. Он пишет, что вернется через месяц, в конце августа.