– Видите, Дмитрий, – лениво улыбнулся журналист, – вы обрели еще одного единомышленника, который верит в гениальность Ван Гога. Обещаю вам, этот голландец получит заслуженное признание, пусть и спустя десятилетия после смерти.
– Вы говорите, как пророк.
– Так и есть, Холлуорд, так и есть. В своих статьях я предрекаю людям славу. Кому-то хорошую, кому-то дурную. Я, если угодно, формирую общественное мнение, и не только в Британской империи, но и в Западной Европе и даже у вас на родине.
Джозеф скептически хмыкнул, подражая манере Митчелла, а про себя подумал, что обокрасть такого человека, пожалуй, даже не зазорно. Вот только как всё провернуть, чтобы не подставиться самому? Ведь если Найтли заявит о краже картины, а он заявит, при обыске ее обнаружат в номере Уолша. Прятать полотно где-то вне отеля рискованно. Придется сжечь. Кощунство, однако выбора нет. Осуществить задуманное лучше всего ночью.
Трое суток ушло на то, чтобы удостовериться, что портье Дюпон уходит спать в свою комнатушку ровно в четверть первого. Парадную дверь он всегда исправно запирает. Можно, конечно, пробраться к двери, ведущей на задний двор, и оставить ее приоткрытой – дескать, вор проник с улицы. Но это едва ли убедит полицию: воришка скорее украл бы серебряные подсвечники, нежели живописное полотно, не представляющее для него никакой ценности.
Уолш решил внимательнее присмотреться к гостям Шабо. Чужие тайны могут сбить полицейских со следа. Продумав план действий, он выбрал для кражи ночь после возвращения из Гранд-Опера. Найтли был в приподнятом настроении, собираясь опубликовать сенсационную статью. Интересно, как он отреагирует на исчезновение картины?
Все разошлись по номерам. Уолш тоже ушел к себе, присел на краешек кресла и стал напряженно следить за стрелкой карманных часов, не замечая, что грызет ногти. Оставалось дождаться, когда Дюпон ляжет спать, срезать холст и сжечь в камине в Салоне Муз. При отсутствии улик он окажется в равном положении с остальными постояльцами отеля.
Вначале всё шло по плану, если не считать приглушенного хлопка, донесшегося с черной лестницы. Уолш выждал немного, потом в зеленовато-голубом свете луны аккуратно вырезал полотно из рамы, скрутил в трубку и уже было потянулся за спичечным коробком, но передумал. Если портье вдруг проснется и выглянет в холл, слабый свет из-под двери салона наверняка привлечет его внимание. Следовало исключить пусть и ничтожную вероятность быть застигнутым на месте преступления. Безопаснее уничтожить картину рано утром, пока Дюпон вместе с прислугой завтракает на кухне, а постояльцы еще спят в своих номерах. Уолш ухватился за эту мысль, отчасти потому что она позволяла отсрочить варварский акт, совершение которого едва ли можно было оправдать благородной целью служения своей стране. Спрятав холст под халат и придерживая его под мышкой, Джозеф вернулся в холл. Однако, поднимаясь по винтовой лестнице на второй этаж, он вновь услышал какой-то шум и замер.