Уолш с минуту обдумывал услышанное, а потом спросил:
– Скажите, Камилла, кому вы отправили письмо сегодня утром? Это важно.
Горничная смотрела на него с недоумением, явно не видя связи между письмом госпожи и убийством. Быть может, ложный след?
– Письмо назначалось синьору Морелли, отцу синьорины.
Так-так. Но к чему было спешить, вставать чуть свет, писать впопыхах? Чутье подсказывало Уолшу, что это письмо нельзя упускать из внимания. Однако он вовсе не собирался откровенничать со служанкой, а потому сказал:
– Вот что, Камилла, дайте-ка мне адрес синьора Морелли. Я напишу ему, и мы вместе придумаем, как помочь его дочери. Но ей ничего не говорите: если она начнет нервничать, то подозрения полиции только усилятся. Понимаете?
Камилла кивнула, нацарапала адрес на клочке бумаги и, протягивая его Джозефу, горячо произнесла:
– Вы добрый человек, синьор Оллювард. Защитите мою госпожу!
– Сделаю всё возможное, – пообещал мнимый американец, собираясь поступить с точностью до наоборот.
Джозеф еще раз перечитал витиеватые итальянские фразы. Обращаясь к аптекарю Морелли, он избрал иную тактику, нежели с легковерной горничной. Он написал, что ему известно о Лукреции, и предположил, что в своем письме к отцу Лючия, желая излить душу, призналась в убийстве человека, ставшего причиной ее несчастий. Уолш просил Морелли переслать ему это письмо, со своей стороны обещая утаить от всех факт рождения ребенка и, таким образом, сохранить репутацию певицы.
«Если ваша дочь причастна к смерти Найтли, ее преступление так или иначе раскроется, но полиция, в отличие от меня, вытряхнет на публику всё грязное белье», – писал Уолш, скрепя сердце воспользовавшийся советом Фергюса Чепмена: «Забудьте на время, что вы джентльмен, Джозеф. Используйте любые методы ради успеха нашей миссии».
Опустив конверт в почтовый ящик, Уолш немного прогулялся по набережной. Бегство Дюпона не давало ему покоя. Вечером, обратив внимание на звук захлопнувшейся за прислугой двери, он кое-что сопоставил и теперь был почти уверен, что портье покинул «Луксор» около часа ночи, а значит, не имел отношения к убийству. Зачем в таком случае ему понадобилось исчезать, никого не предупредив, не получив ни жалованья, ни рекомендаций?
У отеля Джозефу встретился Дмитрий Гончаров. Художник выглядел плачевно: смерть Найтли заметно его подкосила. Кажется, он не слишком поверил в отговорку, что «американец» курил на лестнице, потому что не мог заснуть. Гончаров болезненно подозрителен. А ведь он тоже слышал, как Лючия Морелли угрожала журналисту. Этим стоило воспользоваться.