Она хотела еще что-то сказать, но только пошевелила губами. Затем она открыла глаза, и Семен видел, как это ей трудно дается. А потом уже шепотом проговорила:
— У нас в комнатушке за иконой лежит крестик, завернутый в тряпицу. Это крестик твоего отца. Он именной, там выбиты две латинские буквы. Ты никогда не спрашивал, кто твой отец и где он. Отец твой сейчас за границей, может быть ты с ним когда нибудь и увидишься.
Она помолчала немного и прошептала:
— А теперь поцелуй меня и иди… И будь счастлив. Ведь ты мое продолжение… и живи долго, долго… Я не хочу чтоб, ты видел, когда я буду прощаться с этим миром, чтобы вознестись на небеса…
Семен поцеловал мать и сдерживая рыдания вышел за дверь. Крупные слезы катились по его щекам, и только сейчас Поля заметила, как Семен похож на Петра Зуева.
Поля вспомнила, когда она впервые увидела Петра. Ей было тогда 16 лет, и их с отцом пригласил к себе староста по случаю приезда сына в село. Когда Поля и Илья Андреевич подъехали к дому старосты, то их встретил сам Петр Зуев. Он был старше Поли лет на 5–6, красивый, высокий с хорошими манерами общения, но что то в нем показалось Поле неприятно фальшивым. Она и сама не могла этого объяснить…
А когда Поля с отцом уезжала, то их провожал сам Иван Петрович, Петр остался с другими гостями. И тогда староста сказал Илье Андреевичу:
— Может быть и мы с вами когда нибудь породнимся?
— Всё может быть, — ответил Илья Андреевич, — но об этом надо прежде всего у них спросить.
Илья Андреевич очень любил Полю, она выросла без матери, и против ее воли он никогда не согласился на этот брак.
Поля еще тогда поняла, что оба отца говорили об их браке, Поли с Петром, и только потом она поняла, что «слава Богу» этого не случилось.
И вот Семен — внешне весь в отца, — а характер унаследовал от Даши.
* * *
Утром следующего дня Семен пришел узнать о состоянии здоровья матери. Его встретила горничная и тихим голосом сказала:
— Твоя мама, Сема, умерла, и к ней в комнату пока нельзя заходить. С сегодняшнего дня она общается с Богом. А похороны назначены на завтра. Пелагея Ильинична об этом позаботится.
Семен проплакал всю ночь, а утром, придя к помещичьему дому он увидел запряженного в телегу Малыша, а возницей был Захар Матвеевич. Его старческая фигура так согнулась, что казалось, что он вот-вот упрется в круп лошади. Даша всегда с почтением относилась к Захару и для нее он был вроде отца.
Гроб с Дашей поставили на телегу, и Захар тронул Малыша и тихо поехал к церкви. Немногочисленная толпа провожающих Дашу в последний путь шла пешком до самой церкви.