Тихон помолчал немного, и стал снова рассказывать:
— Мы с Пашей Ефимовым и медсестрой Людой сделали всё возможное, чтобы спасти Егора, но рана была очень серьезная и не совместима с жизнью, и при том большая потеря крови.
Все внимательно слушали Тихона, а он скорбно произнес:
— Давайте помянем Егора, отца и мужа этого семейства и твоего брата, Василий, и моего лучшего друга, но вот беда — и помянуть то нечем…
— Я об этом побеспокоился, — сказал Василий и полез к себе в чемодан.
* * *
Они сидели и вспоминали обо всем пережитом. Тане опять стало плохо, и её отвели в свою комнату и уложили в постель.
Федор Ильич всё время молчал, пока говорили молодые, только потом, когда выговорились, он обратился к Василию:
— Вася, ты ведь тоже тогда пострадал при взрыве в шахте, и у тебя больные легкие, как мне известно. Не лучше было бы тебе перебраться к нам в Мышалово и вместо меня стать председателем поссовета. Ты парень грамотный, при том, член партии большевиков. Народ местный тебя знает, и у тебя всё получится, а мне пора и на покой.
— Нет, нет, отец, — возразил Тихон, — с больными легкими надо только в тайгу. Там самый чистый воздух, а я могу договориться либо с охотхозяйством, либо с лесничеством. Ведь за жизнь надо бороться. Думай, Вася.
— Я сказал Василий, это очень заманчиво.
В это время вернулся Степка с Пиратом, и Федор Ильич с Тихоном пошли к себе в барак.
Весь свой отпуск Василий пробыл в Мышалово, несколько раз ходил на кладбище. С Тихоном побывал в тайге, в домике охотника и на том месте, где Егор схватился с медведем. Глядя на таежные заросли, он подумал: «А если бы рогатина не переломилась, может быть и не было бы этой трагедии. Но что случилось, того уж не вернешь».
Для себя Василий принял решение этой весной обязательно вернуться в Мышалово и устроиться на работу лесником. Если, конечно, примут. И с этими мыслями он вернулся в Кемерово.
Проработав всю зиму в шахтоуправлении, Василий ранней весной опять попал в больницу, и лечащий врач ему твердо сказал, что ему надо менять местожительства, а главное — менять климат. И если у него были ещё какие-то сомнения насчет переезда в Мышалово, то теперь все сомнения исчезли. И во время расчета директор шахты только и сказал:
— Очень жаль Василий Семенович, что мы потеряли грамотного и творческого инженера угольной промышленности. Но если медицина настаивает на смене климата, то дай Бог тебе и на новом месте найти своё счастье.
С этими словами он подписал документы об увольнении Василия и на прощание крепко пожал Василию руку.
Прежде чем уехать из Кемерово Василий пошел на городское кладбище. С собой он всегда носил увеличительную фотографию Насти в красивой и небольшой рамочке и вешал ее на памятник. Вот и сейчас он это сделал. И прежде чем начать с ней мысленно разговаривать Василий долго и внимательно смотрел на этот неподвижный лик, и мысли опять будоражили его голову. Всё ли правильно было сделано в начале их новой жизни. И будто бы Настя, вклинившись в это размышление и словно откуда-то издалека говорила: «Не печалься, Вася, разве можно все предусмотреть в борьбе за наше будущее, и это хорошо, что ты меня не забываешь…»