Маша с Виктором, немного растерявшись от такой трогательной оценки своего труда, молчали, словно размышляя, действительно ли им подходит роль «паладинов света». Наталья, приобняв мужа, смотрела вокруг с чувством некоторого превосходства: «Вот, смотрите! Такой талантливый и такой замечательный во всех отношениях человек, — мой муж!»
Владимир Андреевич, видя, что слова супруги явно смутили их новых знакомых, поспешил вмешаться:
— Я вспомнил одну историю, тоже на тему соединения несоединимого. — Он посмотрел на жену, — я хочу о Фабио рассказать.
— О! Точно! История как раз с этим отелем и связана.
— Когда мы здесь были первый раз… Это было лет двадцать назад, мы тогда здесь ещё с детьми были, — начал Владимир Александрович…
Так вот… когда мы пришли на свой первый ужин, нас усаживал за столик сам метрдотель — мужчина непонятного возраста, ему можно было дать и тридцать пять, и сорок пять, одетый в строгий костюм и умопомрачительную жилетку. Объяснив порядок ужина (можно было выбирать один из трех салатов, антипасту — тоже одну из трёх, рыбу или мясо в качестве основного блюда и десерт или мороженое), он показал на рояль, посетовав, что сегодня только четверг, а живая музыка у них только в пятницу и субботу. Потом он начал рассказывать о шеф-поваре, какой он классный и все такое. А в конце мы были просто добиты сообщением о том, что, если мы предпочитаем какую-то определенную рыбу, нам надо сказать об этом кому-нибудь из официантов и на следующий день шеф постарается именно такую рыбу купить на ближайшем рыбном рынке, куда он ездит каждое утро. Ну а представление всех официантов поименно прошло уже как само собой разумеющееся.
Английский Фабио (так в самом начале представился мэтр) был безукоризненным, как сказала супруга. Подвергать сомнению мнение преподавателя с многолетним стажем, естественно, никто не стал, о чем тут же и было во всеуслышание заявлено.
— Приходится соответствовать, — усмехнулся Фабио.
— Соответствовать чему? — удивились мы.
— У меня студенты… из разных стран, — немного смутился наш мэтр.
— О! И где же Вы преподаете? — спросил я, подозревая, что сейчас начнётся рассказ о каких-нибудь крутых курсах кулинарии, которые нам обязательно нужно будет посетить.
— Я… преподаватель философии и теологии в Ватикане…
Вы когда-нибудь видели наяву статуи людей с упавшими на пол челюстями?? Нет? Я тоже до того момента думал, что это метафора — и про остолбеневших людей, и про упавшие челюсти. Оказалось, нет — вот они мы — наяву.
Видимо, наше обалдение настолько выходило за обычные рамки, что в качестве доказательства причастности и к теологии, и к философии, нам тут же была подарена написанная им книга: Fabio Miele, «LA REALTA DELLA CHIESA Il risveglio la visibilita nel pensiero di Romano Guardini» («Реальность Церкви. Осознание явственности в мышлении Романо Гуардини»