Дворф ей сразу поверил. Столько дикой, необузданной ярости прозвучало в ее словах, что он поежился, когда представил себе эту пропитанную кровью картину. Пустой поселок. Свистит, гоняя песок, ветер. Колодец, накрытый крышкой, с нее в воду капают капли крови. И слышно «кап-кап»… А на ней пирамида из отрубленных голов…
– О, мать Беота! – прошептал он.
Дворфы были задиристым, но не воинственным народом. Войны ни с кем не вели и не отличались жестокостью. Они были суровы, заносчивы, но не жестоки. А своих непослушных детей дворфы пугали злыми орками. И можно сказать, страх перед этим народом у них был в крови.
– Еще летуны могут на время ослепить злых людей, – сообщил Башмунус.
– О! Это уже хорошо. Тогда план меняем. Ты будешь со мной и будешь передавать феям приказы.
– Хорошо, госпожа, – согласился дворф. Он не знал сомнений.
Ночь прошла спокойно, хищники сюда не заходили. Это место было вдали от воды и пищи. Лишь маленькие скорпионы, которых было полно и в степи, ползали по стенам и потолку. Но Гáнга поставила шаманскую защиту от пауков и скорпионов и спокойно уснула.
С рассветом Ганга отправилась на рекогносцировку, это она назвала осмотреть местность и найти место для засады. И такое место она нашла. В лигах пяти от разрушенного постоялого двора была небольшая каменистая лощина. Они прошли по ней, и фримданы тоже пойдут по ней. Это естественный путь, где проходила старая дорога, еще не до конца занесенная песком. Выбрав склон, она и дворф принялись копать яму. Причем на этом поприще преуспел дворф, который ловко и неутомимо копал так, как будто у него в руках была лопата. Они докопались до каменистого основания. Дворф натаскал камней и укрепил стенки убежища. Притащил два шерстяных одеяла, наломал ветвей дерева и устроил настоящий схрон. В нем можно было сидеть, вытянув ноги, и в щель, замаскированную камнем, смотреть на дорогу.
Туда залезла Ганга, а Башмунус накрыл схрон одеялом и насыпал сверху песок. Самому ему прятаться было негде. Но он рядом откопал яму себе и накрыл одеялом. Потом устроил маленький оползень, и песок накрыл дворфа.
– Ты как, Башмунус? – спросила его Ганга. Голос ее звучал глухо.
– Нормально, госпожа. Не беспокойтесь. Я тут и летуны тоже. Кружат над песком. Они наши глаза и уши.
– Тогда сидим и ждем, Башмунус… Ты молодец. Вернемся, и мой жених тебя щедро наградит, обещаю…
– Хорошо, госпожа, я не против, – ответил довольный дворф. Но потом добавил: – Но я это делаю не из-за награды, госпожа…
– Я поняла, Башмунус. Поняла. Не беспокойся.
Светило поднималось выше, и песок начал нагреваться, и в яме становилось душно.