– Госпожа, простите его, – вступился за эльфара чернокожий начальник охраны. – Он все понял и больше не будет называть нас хуманами.
– «Хуман» на древнем языке значит «человек», – пояснила Ганга. – Это не оскорбление. Но этот ледяной сморчок презирает всех, кроме представителей своего народа, слепленного из людей, лесных выродков и снежных троллей. От людей они получили способность думать, от лесных уродов непомерную гордость и от троллей непомерную глупость. Тьфу на тебя, ледышка! Живи. Прощаю. Ирри бы мной гордился, а дед заставил бы тебя есть овечий навоз… И сделал козопасом…
После всех этих событий караван продолжал двигаться дальше. К вечеру, когда половина светила скрылась за барханами и стало прохладнее, подул освежающий ветерок, караван подошел к внушительной роще низких деревьев с большими широкими листьями, где и остановился. В роще были вырыты несколько колодцев.
Верблюдов загнали в рощу. Вокруг стоянки расставили небольшие ящички-пугалки и возле каждого поставили по одному воину. Затем расставили большие котлы и стали на брусках торфа варить еду. Ганга наловила рыбу, дала эльфару почистить и выпотрошить, что он сделал весьма умело. Воду она собрала в свой мешок и заклятием ее очистила. Положила рыбу на большие плоские камни, что валялись повсюду, и с помощью заклинания шаманов приготовила ее. На действия орчанки с интересом поглядывали все, кто расположился вокруг.
Мечи купил хозяин каравана. Он сразу предложил хорошую цену. Он еще дал Ганге соль, так что ужин получился сытный. Дворф ел и нахваливал. Эльфар жадно глотал и давился. Вскоре все насытились. Ганга послала эльфара нарвать листья и сырую рыбу завернула в большие листья, сорванные с деревьев эльфаром. Выкопала ямку в песке и положила туда завернутую рыбу. Присыпала песком и создала над горкой огонек.
Дворф задумчиво помял листья, понюхал и стал жевать.
«Похожи на те, что я ел за рекой», – подумал он. На него в изумлении смотрели погонщики. Лу Мин, что находился рядом, подошел к орчанке и предупредил, причем в его голосе слышалась тревога:
– Госпожа, эти листья есть нельзя, они ядовитые.
Ганга посмотрела на дворфа. И недоуменно ответила Лу Мину:
– Я проверяла, листья не ядовиты.
Тот откашлялся.
– Кхм… Кхм… простите, я все время забываю, что вы не совсем люди… – сказав это, он отошел, сел на свое место и стал наблюдать за дворфом. А тот сыто отрыгнул, блаженно закрыл глаза и улегся.
Он видел фею, и та расчесывала ему бороду, при этом рассказывая все подряд. Он краем сознания ухватил ленивую мысль и удивился тому, что она одна и ее это не беспокоит. Раньше они летали стайкой. Поэтому он решил спросить: