Финн уперся руками в бока и нахмурился.
– Потому что я не забываю важные вещи. Я все время говорю, что между нами есть особая связь, потому что я ее чувствую. Она есть, Маделейн, и я хочу говорить о ней, потому что не хочу давать ей влиять на мою жизнь. Мне сейчас не нужны отношения. Я должен думать о детях. Я все еще пытаюсь свыкнуться с тем, что мой брак рухнул и едва не утянул следом с собой мой бизнес. И все потому, что… Послушай, я не создан для серьезных отношений. Будь на твоем месте любая другая женщина, я закрутил бы с ней короткий ни к чему не обязывающий роман. Мимолетной интрижки с тобой я не хочу. С тобой я не хочу никаких отношений, кроме дружеских, потому что Джейк мне почти как брат. Я не хочу лишиться этой дружбы.
Стоя в очереди за билетами на аттракцион, Маделейн не ожидала от него такого длинного монолога, но суть сказанного была ей ясна.
– Звучит так, будто ты боишься, что я попытаюсь тебя соблазнить. Можешь быть спокоен, я тоже не хочу отношений с тобой. Ни серьезных, ни каких‑либо других. Мне вообще сейчас не нужны отношения с мужчиной. А теперь давай, пожалуйста, прекратим этот разговор.
Финн пристально на нее смотрел в течение нескольких секунд, показавшихся ей вечностью. Когда напряжение между ними стало невыносимым, он весело улыбнулся и сменил тему.
– Когда ты признаешься, что хочешь поиграть в туристку и покататься на колесе обозрения?
Желая поскорее положить конец этому разговору, она натянуто улыбнулась:
– Хорошо, я признаюсь.
Кабина аттракциона двигалась медленно и бесшумно. В ней было двадцать пять человек, не считая двух малышей в коляске. Большую часть пути наверх Маделейн видела только спину верзилы, который встал прямо перед ней. Она попыталась отвернуться, но ей стало не по себе при виде механизма, вращающего колесо диаметром около ста пятидесяти футов. В этот момент она подумала, что ей было хорошо внизу.
Но когда их кабина оказалась на самом верху и мужчина, загораживающий Маделейн обзор, отошел в сторону, она забыла о страхе и сомнениях. Она увидела внизу панораму Лондона с лентой реки, извивающейся между достопримечательностями, к которым она так привыкла, что перестала обращать на них внимание. Находясь здесь, наверху, она не могла поверить, что каждый день ходит по этому городу и не видит, как он прекрасен.
Увидев слева здание парламента, место, где были приняты ключевые исторические решения, она прикусила губу и прижала ладонь к стеклу. Во время своей учебы в университете она мечтала работать в этом готическом здании. Брать интервью у людей, которые принимали важные законы, заставлять их отчитываться за каждое потраченное пенни из государственного бюджета. Вместо этого она сейчас смотрит на здание парламента как турист, для которого Биг‑Бен всего лишь одна из достопримечательностей со страниц путеводителя по Лондону.