Это были их последние разумные слова. Как будто их обоих поглотила неведомая сила. Вломившись в свою комнату, он захлопнул за ними дверь. Поставив Джесс на ноги, он сорвал с себя куртку и бросил ее на стул, а Джесс с кошачьей грацией стянула платье. Сняв с него рубашку, Джесс начала расстегивать молнию его брюк. В то же время они, не прекращая, целовались.
– На тебе слишком много одежды, – пожаловалась она, когда оторвалась от его губ, чтобы глотнуть немного воздуха.
– И на тебе тоже, – прорычал он, глядя на ее тонкие трусики.
Наклонив голову набок, Джесс улыбнулась колдовской улыбкой.
– Тебе это нравится?
Его пах сжался до боли.
– Зависит от того, насколько легко их снять.
– Тогда попробуй, – предложила она.
Трусики буквально соскочили с нее.
Когда Данте прикоснулся к ней, Джесс была его – сразу же, без колебаний. Страхи и последствия были немедленно изгнаны из ее сознания навсегда. Все было правильно. Все происходило так, как и должно было быть. Упав на кровать, она притянула его к себе. Взяв его руку, она без тени смущения направляла его. Не то чтобы Данте требовалось много указаний. Освободившись от ее руки, он продолжал ласкать ее, доставляя ей такое удовольствие, о котором она и не подозревала.
– Не прекращай, – взмолилась она, когда он отстранился. Ей было нужно это – нужен был Данте. Мир, в котором она раньше обитала, теперь потерял смысл. Без эмоций, ощущений и риска он был пуст, как и все остальное без Данте.
– Есть правила, – хрипло прошептал он.
– Какие? Почему ты заставляешь меня ждать?
– Я хочу, чтобы ты показала мне, что ты хочешь, – добавил он к ее списку.
– Я не могу этого сделать.
– Почему нет? – спросил Данте, целуя ее.
Сердце Джесс бешено колотилось. Неужели Данте хотел, чтобы она начала ласкать себя перед ним?
– Ты не стесняешься, – заметил он, – и мы оба знаем, насколько ты хочешь меня сейчас.
– Ты опять меня дразнишь.
– Я?
В ней бешено бурлили эмоции. Все ее любовные истории до этого были скучными, и они оставили у Джесс твердую уверенность в том, что удовольствие, о котором все говорят, должно быть переоценено. Так что Данте хочет от нее сейчас? Доказать ей, что она ошибалась? В итоге она останется целомудренной, как монахиня.
– Я чувствую, что потерял тебя, – заметил он, глядя вниз. – Если ты передумала…
– Я не передумала. – Этого она и хотела. По крайней мере, ей было бы о чем подумать.
Она вздрогнула от удовольствия, когда Данте провел слегка огрубевшей ладонью по ее спине.
– Ты прекрасна. Зачем отказывать себе в удовольствии?
Она была предана своей карьере? Это было надуманным предлогом. Она не станет первым профессионалом, перешедшим черту, и не будет последним из них.