– Прости, если я тебе испортила вечер, – выпалила Джесс, ходя по комнате и собирая свои вещи.
– О чем ты говоришь?
– Ты же понимаешь, – сказала она, остановившись со свернутой одеждой в руках.
– Боюсь, что нет. Ты не завела меня туда, куда я не хотел идти. Я думал, что мы оба этого хотели.
– Мне пора, – заявила она, осматривая комнату, чтобы убедиться, что ничего не оставила.
– Иди, – сказал он, широко раскинув руки.
Данте нахмурился, глядя, как она уходит. Джесс была чувственной, красивой женщиной, и он думал, что ей не терпится быть с ним. Но он совершенно не понимал, что творится у нее в голове. Да, она была профессионалом с успешной карьерой, но почему сосредоточилась только на работе и отказывалась просто жить?
«Почему я не могу испытывать удовольствие ради удовольствия?» – думала Джесс, быстро шагая в свою комнату в гостевом крыле дома. Разве не так поступали другие люди? Где было написано, что любые отношения должны быть вечными? Почему она не могла провести ночь с Данте и оставить все как есть? Неужели она действительно боялась, что к утру ее подростковые мечты превратятся в прах?
«Молодец, Джесс. Ничего не изменилось. Ты верна себе и своим страхам», – сделала вывод она.
После бессонной ночи она пошла в конюшню, чтобы проверить лошадей. Было раннее утро, и со двора не доносилось ни звука. В то утро в доме царила атмосфера отдыха после большого события. Дверь в конюшню беззвучно открылась на хорошо смазанных петлях, и Джесс быстро убедилась, что пони ее отца по‑прежнему счастливы и довольны. Радуясь знакомому запаху теплой лошади и чистого сена, она пошла на свое обычное место на тюке сена. Джесс всегда выбирала безопасное место в тени конюшни. Здесь у нее была возможность подумать, спланировать, поразмыслить о событиях прошедшего дня. Жизнь могла продолжаться, как всегда, где‑то далеко от Данте.
Вздохнув, она расслабилась. Из‑за того, что не спала, она очень устала. Ее вздох был сигналом для большого старого пса Данте, чтобы подойти и прижаться к ее ноге. Как будто он чувствовал ее смятение и был полон решимости успокоить ее беспокойный разум. Он устроился рядом с ней, положил голову ей на колени и тяжело вздохнул, отчего на глаза Джесс навернулись слезы. Она подумала о том, что скоро уедет отсюда, и о том, что лишится чего‑то важного в своей жизни. Хотя она должна быть в восторге от того, что Данте излечился…
– Теперь ты хочешь украсть мою собаку?
Джесс вскрикнула от удивления при виде внезапно появившегося в конюшне Данте. Перед ее глазами пронеслись сцены их прерванной любовной связи прошлой ночью.