После неловкого молчания мы повесили трубки. Мне не хотелось больше с ним говорить.
В ноябре 2001 года я посетила дебаты в «Бали» – дом обсуждений в Амстердаме. Дискуссия была организована колонкой обзоров «Слова и Дух» газеты «Trouiv». Управляли этим разделом двое мужчин – Яффе Винк и Крис Рутенфранс. В последнее время их колонка переросла уже в некое подобие форума, где обсуждались вопросы ислама и христианства. Публиковались самые разные статьи, авторы которых придерживались самых разных точек зрения. И не все из них думали об исламе как о мирной религии.
Наш форум открылся вопросом: «Запад или ислам? Кому нужен Вольтер?» Выступающие, один за другим, рассуждали о том, что Западу нужен новый Вольтер. Они отмечали, что с Западом сейчас не все благополучно. Говорили о высокомерии и стремлении к неоколонизации, вмешательстве в дела других стран, упадке созданного общества потребления. В общем, такая критика стала уже обычным делом.
После этого на трибуну вышел Афшин Эллиан – иранец, профессор уголовного права в Амстердамском университете. Он сразу же заявил о том, что, прежде всего, радикальные изменения нужны не только Западу, но и исламу. Его доклад вызвал много обсуждений. Большинство людей все же были на стороне тех, кто критиковал Запад, и тогда я тоже решилась высказаться.
Я протянула руку к микрофону и начала говорить:
– Вы только посмотрите, сколько вольтеров есть у Запада. Так не отказывайте и исламу в праве на своего Вольтера. Посмотрите на наших женщин, посмотрите на наши страны. Только взгляните на то, как все мы бежим сюда, в Европу, на Запад, в поисках убежища, как мы, сходя с ума, врезаемся на самолетах в здания. Дайте нам право на своего Вольтера, ведь мы действительно живем еще в темном Средневековье.
Когда я закончила, зал буквально взорвался аплодисментами. Многие из тех, кто хлопал, были мусульмане.
Но многие постоянные посетители таких дискуссий были явно недовольны как мной, так и Афшином Эллианом. Они опять начинали говорить про Аверроэса, про то, как арабы изобрели ноль и подобные вещи. И что же такого выдающегося случилось в исламском мире начиная с 1200 года? Но я больше не могла заставить себя взять в руки микрофон, поэтому мне только оставалось плотно закрыть глаза и крепко сжать губы.
Когда дебаты закончились, ко мне подошел Афшин:
– Вы сами похожи на юного Вольтера. Откуда вы приехали?
– Я из Сомали.
– Я всегда знал, что наш мусульманский народ спасет женщина!
Он был очень милым. Афшин и сам был беженцем.
Пока мы беседовали с ним, к нам подошел Крис Рутенфранс – один из редакторов «Trouw». Он представился и сразу обратился ко мне: