Порыв теплого ветра задрал край Володиной рубашки, обнажив пупок. Юрка уставился на его впалый живот, на белую кожу, тонкую и нежную, как у девчонки. У Юрки явно была не такая. Он залез рукой себе под футболку, потрогал и убедился – правда грубая. Вот бы Володину потрогать. От этой сиюминутной мысли дышать стало трудно, жар опалил щеки. Юрка хотел отвернуться и дальше заняться сценарием, но, замерев, не мог отвести даже взгляда…
Жар поднялся со щек на скулы, скулы свело. Юрка уже не просто хотел, а жаждал коснуться. И одновременно боялся – вдруг Володя проснется. Но страх этот был до того зыбким и туманным, что развеялся очередным порывом ветра, оголившим еще один сантиметр Володиной кожи.
Не владея собой, не отдавая себе отчета, Юрка протянул к нему руку, опасливо и медленно. Володя вздохнул и повернул голову набок. Он все еще спал. «Такой беззащитный», – подумал Юрка, навис над ним, занес руку. Его пальцы оказались над самым пупком. Он схватил краешек рубашки, и в голове вспыхнула мысль: «А смелости-то хватит?» Не хватило. Юрка вздохнул и накрыл уголком ткани обнаженную кожу. Отвернулся.
Растерянный, сидел, не двигаясь, так долго, что затекли ноги. На радио заканчивался второй фортепианный концерт Рахманинова, шла последняя, лучшая и любимая Юркина минута – самая светлая и невинная. Не то что Юрка.
Он выпрямил спину, попытался встать, но – вот так номер – не смог разогнуться. Тревога колючим холодом пробежалась по всему телу – Юрка не мог осознать, что произошло, и мучился уже надоевшими вопросами: «Что со мной такое?», «Почему мне так тесно?»
– Уже кончил? – внезапно раздался Володин голос. Юрка подпрыгнул на месте.
– Что? Я? Нет, я случайно.
Он натянул футболку пониже.
– То есть? – не понял Володя. – Не дописал?
– Нет, – настороженно протянул Юрка.
Он вскочил и рывком отвернулся от Володи, не мог на него смотреть – стыдно. Чтобы успокоиться, стал выполнять дыхательную гимнастику. Глубокий вдох, медленный выдох. Вдох. Выдох… Не помогло.
Володя молчал.
Мысли сыпались на Юрку одна страшнее другой: «Почему опять? Вдруг он заметил? Но ведь он не мог – глаза же не открывал. А если все-таки заметил, что тогда? Скажу, что журналы вспомнил. Некрасиво получится, но он хотя бы поймет, – решил он, но тут же рассердился. – Да я ничего такого и не делал. Я только подумал. Я вообще-то имею право думать, о чем хочу! – А потом принялся успокаиваться: – Володя не мог ни увидеть, ни узнать», – но успокоиться так и не получилось.
Что он там от ребят со двора однажды слышал – нужен холодный душ? Юрка зло сплюнул под ноги и стал раздеваться. Володя тем временем сел, уставился на него подозрительно: