Ответь мне, я очень жду».
Юра понял, что Володя в этом письме скрытно говорит о своей «болезни» и о том, что ему очень сложно находиться в армии среди мужчин. Юра с трудом мог его понять – то, насколько это было сложно.
Общество… Юра знал, что в бывших советских республиках и сейчас все намного хуже с отношением к ЛГБТ, что тут взгляды людей меняются очень медленно и тяжело, не так, как на Западе. А тогда… Лечение гомосексуализма как психологического отклонения – это вообще бесчеловечно, врачи ведь могли сделать из Володи инвалида. А потом армия – то еще испытание. Шутка ли, ему, борющемуся со своими монстрами, считающему, что он сам – монстр, два года в окружении мужчин. Сейчас Юра безумно жалел, что не получил этих писем, – как бы он хотел вернуть все и поддержать Володю. Рассказать, что таких, как он, – много и что там, где живет Юра, общество их принимает.
Последнее письмо из воинской части датировалось мартом 1992 года и было очень коротким:
«Ответа все нет и нет. Неужели ты переехал? Или правда возненавидел меня? Как ты? Что с тобой? Встретил девушку? Может, уже женился? Очень надеюсь, что так и есть – что ты нашел себя и свое счастье. С трудом осознаю, что пролетел почти целый год. У меня увольнительный в апреле, я приеду к тебе, Юра! Я сразу приеду к тебе!»
Последняя строчка письма заставила Юру зажмуриться – вот когда Володя приезжал искать его, но не нашел.
Все остальные письма лежали в обычных белых конвертах, без марок и адресов. Единственными пометками на них были даты, написанные карандашом.
Юра открыл самое раннее, за май 1993 года.
«В прошлом году ездил в Харьков. Не нашел тебя. Приехал по тому адресу, на который всегда писал, а там новые жильцы, в твоей квартире. Они рассказали мне, что вы уже давно уехали в Германию.
Все правильно, Юра. Ты поступил правильно. Раз ты не забрал письма, значит, тебе они не нужны. Если не оставил адреса, значит, тебе не нужен я. Наверное, оно к лучшему, все равно у нас ничего бы не получилось…»
От досады Юра дернул рукой так, что чуть не порвал письмо:
– Я оставлял адрес! Я писал им, я просил их дать ему адрес, я просил переслать письма. Зря я понадеялся на других!
Но Юре нельзя было надеяться на других. Надо было писать соседям самому каждый месяц, пусть даже в квартире никто не жил, все равно завалить их письмами. Но он этого не сделал.
– Я все просрал! – прошипел он вслух.
Читать дальше не хотелось, но остановиться он не мог:
«…Но почему ты тогда искал меня? Зачем тогда приехал в Тверь, как ты вообще нашел адрес брата?»
Юра всерьез намеревался бросить это письмо и перейти к следующему. «Брат…» Тот Вова действительно был его братом!