– Сейчас я вам раскрою большой секрет. Только никому ни слова, об этом категорически запрещается рассказывать октябрятам – вы якобы маленькие еще. Так что мне ух как уши надерут, если узнают… – Его перебил нестройный хор, пылко дающий клятву не выдавать рассказчика. Юрка прокашлялся, придал голосу устрашающий тон и начал: – Ночью по лагерю ходит настоящее привидение! Давным-давно, еще до Великой Октябрьской революции, неподалеку стояло барское поместье, а в нем жили молодые граф с графиней. Как говорится, жили – не тужили, хоть и женились по расчету…
– Юла, а по ласчету – это как?
– Олежа, не перебивай. А по расчету – это когда родители договорились поженить детей, а дети мало того что совсем маленькие, так даже не знакомы. Это делали, чтобы денег было больше, – объяснил Юрка как умел.
В комнату вернулся Володя. Довольный, аж горели глаза, он сел рядом с Юрой, а тот продолжил:
– Так вот, граф с графиней любили друг друга по-настоящему. Был у них большой двор, человек сто крестьян, а еще много друзей: графов и графинь, князей и княжон, и даже великий князь – царев родственничек – был графу кем-то вроде товарища. Но вот началась Русско-японская война, и великий князь призвал графа пойти вместе с ним во флот. И граф не смог отказаться. Он подарил своей графине на память красивую алмазную брошь и ушел воевать. Но так и не вернулся…
Малыши притихли, они все как один лежали под одеялами и таращили горящие любопытством глаза. Володя протирал краем рубашки очки и, щурясь, строго поглядывал на ребят. Юрка, удовлетворенный эффектом – дети заинтересовались, – продолжил свистящим шепотом:
– Говорят, крейсер, на котором он служил, потопили японцы. Графине сказали, что ее муж погиб, но она так его любила, что не смогла поверить и смириться. Графиня была бездетна и ждала его много-много лет совсем одна. Она больше не носила красивых платьев и украшений, ходила вся в черном, но алмазную брошь – последний подарок мужа – постоянно держала рядом, прикалывала то к груди, то к волосам. Время шло, графиня тосковала и вскоре заболела. Она не хотела видеть никого, даже врача, и спустя год умерла. Говорят, что хоронили ее все в том же черном вдовьем платье, а вот брошь в могилу не положили. Брошь пропала! И с тех пор стала в усадьбе твориться какая-то чертовщина. То мебель двигалась сама собой, то двери открывались. А потом, когда к власти пришли большевики и захотели устроить там санаторий, в усадьбе начали умирать люди!
В полумраке кто-то сдавленно ойкнул, а на соседней кровати завозились – это Саша с головой залез под одеяло. Володя ткнул Юрку локтем в бок и еле слышно прошептал прямо в ухо: