– Нужно будет научить тебя повязывать галстук, – решил Володя.
– Что? – Юрка его вроде и услышал, но за гулом в ушах не понял смысла сказанного.
Володя вздохнул:
– Научу тебя плохому, говорю! – и хитро подмигнул.
– А-а? – Юрка изумленно изогнул бровь.
– «Научи меня плохому. Ну научи!» – это в «Ералаше» было.
Юрка насупился: у него тут сердце колотится, как в припадке, а Володя шутить вздумал?
– Ну так что, пойдешь со мной в штаб? – снова спросил Володя, будто не замечая, что с Юркой что-то происходит.
– Нет, я со своими в лес. На отрядном собрании решили, что буду разведчиком.
– А, ну ладно…
Блеск в его глазах померк, Володя погрустнел, а Юрку кольнула совесть.
– Я просто обещал! – поспешил оправдаться он. Хотя на самом деле никому ничего не обещал. Попроситься в разведку он только собирался… И зачем он врет? Снова! И кому? Володе!
Но времени на размышления не оставалось – Юрка слышал, что на площади замолк микрофон и протрубил горн, призывающий пионеров строиться и выдвигаться к месту проведения «Зарницы».
– Ладно… Идем. – Володя пошел к выходу из корпуса и помахал Юрке рукой. – Вечером, может быть, свидимся, моя малышня тоже в лес просилась, но мы с Леной пока не придумали, как все устроить.
Юрка только агакнул и унесся в сторону площади – туда, где колонны пионеров под началом физруков и вожатых расходились в разные стороны – две команды, каждая на свою локацию.
Но, избежав общества Володи, Юрка не смог избежать собственных мыслей. Он не мог не думать обо всем, что произошло, о своих реакциях. Он не мог не думать о Володе. Так получалось, что, даже если Юрка пытался не вспоминать об утреннем конфузе, все равно рассуждал о чем-то, что так или иначе касалось Володи. Например о том, как он там, справляется ли с малышней в штабе. И еще о том, что обещал вечером прийти к ним в палаточный лагерь с ребятами. А потом – о вчерашней ссоре, о разговоре. Каким виноватым Володя вчера выглядел там, у сетки корта! И таким искренним, что теперь Юрка корил себя! Как он мог усомниться в нем? Как только мог – пусть лишь мысленно – назвать его вруном и не поверить в искренность его дружбы?
А мысли о дружбе так или иначе возвращали Юрку к тому, что случилось на зарядке и позже – в корпусе. Искренность дружбы… А сам-то Юрка искренен? И если да, то почему так испугался случайного прикосновения?
То, что это был вовсе не испуг, Юрка совсем, ну вот совсем-совсем не хотел признавать.
За этими тяжкими думами интереснейшее действие, одно из самых долгожданных и важных событий в пионерлагере – «Зарница», – прошло как в тумане и запомнилось лишь отрывками.