благами (социальная защита и тому подобные), которые были завоеваны поколениями активистов-патриотов, шедших на определенные жертвы, лишения и тому подобное. И получается, что решение жить и бороться в своей стране ради будущего своего сообщества (локального, профессионального, классового или воображаемого национального) даже для человека с космополитическим мироощущением (разумеется, присущим большей части современных российских левых) оказывается в том числе
патриотическим выбором. Как показывает исследование Карин Клеман, такая постановка вопроса отвечает и настроениям простых людей. Вспомним цитату из интервью: «Не надо лить помои на страну, в которой ты живешь. Если чем-то недоволен, то возьми и что-то изменяй, работай». Таким образом, осмысление и выстраивание активистской этики в новой России не могут обходиться без разговора о патриотической составляющей.
На наш взгляд, отвечая настроениям непривилегированных социальных групп, идеологическим вызовам в политике и актуальным формам политической достоверности и чувствительности, прогрессивный патриотизм должен сегодня стать оружием левых в их борьбе за гегемонию. В то же время политический смысл и идеологическое содержание патриотизма – ставка в борьбе, которая ведется на разных участках российского общества. Поэтому участники левого движения: активисты, интеллектуалы, политики – должны сегодня отстаивать прогрессивно-патриотическую повестку в рамках конкретных политических движений, идеологических дискуссий, гражданских практик.
Левый патриотизм мог бы стать органической идеологией местного активизма. Недавний подъем локального и муниципального движений – это начало формирования нового патриотического проекта местного сообщества с большой степенью автономности и инклюзивности. Инклюзивность здесь, впрочем, иногда под большим вопросом – местными активистами зачастую двигает стремление защитить себя не только от произвола властей и бизнеса, но и от «чужаков», потенциально «опасных» элементов – мигрантов, маргиналов, бездомных. Другими словами, развитие местного активизма порождает одновременно и противоречие между скорее мелкобуржуазной, частнособственнической идеей сообщества и идеей сообщества инклюзивного, обладающей, конечно, несравнимо большим общественным горизонтом. Местный активизм – это поле борьбы и возможность для левых продвигать универсалистские эгалитарные ценности через новые формы локального патриотизма.
Совершенно очевидно, что реакцией, с одной стороны, на уязвимость, неуверенность, незащищенность, атомизацию, которые продуцируются неолиберальной экономикой, с другой – на фальшивый и агрессивный государственный патриотизм будет дальнейшее конструирование самых разных местных, районных, региональных патриотизмов, идентичностей. И очень важно связывать их с универсализмом трудовых, социальных, гражданских прав, а также с прогрессивными линиями национальной истории.