Артикуляция проекта левого патриотизма невозможна сегодня без осмысления отношения к государству. В левом движении есть, с одной стороны, антиэтатистские и антипредставительские тенденции анархистского и альтер-глобалистского толка, с другой – консервативный этатизм сталинистской традиции, а с третьей – ортодоксально-большевистское представление о необходимости захвата государства пролетарским партийным авангардом. Дефицит осмысления государства как поля борьбы и как потенциального агента перераспределения в пользу большинства, то есть агента как бы одновременно и интересов трудящихся, и национальных интересов, связан с отсутствием социал-демократической традиции в России. Соответственно, развитие левого патриотизма должно быть связано с ее осмыслением и с противостоянием как консервативно-этатитским, так и антиэтатитским тенденциям. Опять же здесь неизбежна конкуренция за новый национальный нарратив с национал-либертарианским, антиэтатистским крылом.
Одно из разногласий между сегодняшними политическими движениями связано с отношением к мигрантам. Национал-демократический дискурс, ориентирующийся на современных европейских правых, имеет четкую антимигрантскую направленность. Традиционный советский патриотизм, несмотря на риторику «дружбы народов», обычно несет в себе сталинское понимание русского народа как первого среди равных. Эта сторона советского патриотизма проявилась во время конфликта на Донбассе, когда откровенно правая, националистическая суть кампании «Русская весна» (неубедительно прикрываемая интернационалистской, антифашистской риторикой) не помешала почти всем сталинистам ее поддержать. Вместе с этим доминирование консервативных, почвеннических сил и риторики предопределило превращение низовой составляющей протеста на Донбассе и в целом на востоке Украины в придаток кремлевско-имперской политики. В целом как бытовая, так и политическая ксенофобия (вспомним антимигрантские выходки КПРФ) – закономерное проявление этой политической тенденции.
Новый левый патриотизм, опирающийся как на лучшие стороны советского интернационалистского наследия, так и в целом на смешение и сосуществование народов как структурный фактор развития России, – наиболее реальная возможность создать инклюзивную гражданскую нацию, включив в нее и мигрантов из стран Центральной Азии. В то же время гендерная повестка должна быть артикулирована в сегодняшней России не через дискредитированные и абстрактные концепты толерантности и «европейских ценностей», а через обращение к прогрессивной стороне национальной истории, связанной с раннесоветскими преобразованиями в гендерной сфере.