Да, помощь пришла, причём откуда он и сам не ожидал. Мир содрогался – там, в небесах, вели бой Губитель и Возрождающая, явившиеся поистине из ниоткуда. Подоспел Хаген и маги Долины. Битва продолжалась, но всё равно – для победы требовалось одно-единственное: сокрушить Спасителя.
А тот, словно почуяв, что на пути вбираемой им силы ставят какие-то преграды, тянул и тянул её в себя изо всей мочи. И раздувался, раздувался, раздувался…
Он взламывал мир Хьёрварда, крушил его, обращал в ничто. Там, далеко-далеко от кипящей битвы, трещали и рушились своды Тёмного Пути, начинавшегося на равнинах Гнипахеллира, что вёл в царство мёртвых, во мрачные залы Хель. Незримые щупальца Спасителя тянулись всё дальше, жадно обшаривали соседние области – и Западный Хьёрвард, и Северный, и даже Южный; выбирались в Межреальность, врывались в соседние миры – и каждый такой удар ощущался, словно нож полоснул по беззащитной плоти.
Спаситель наполнял свою вечную пустоту и никак не мог наполнить. Он был бездонен, голод Его – неутолим.
Однако Он принуждён был раскрываться всё шире и шире. Поставленные барьеры помогали, хоть и не до конца.
– Брат! – проревел Ракот. У него иссякало терпение, он не видел пути к победе.
Хедин не ответил. Его взгляд скрестился со взором Спасителя, и человеческое обличье Его мало-помалу начинало таять, размывалось, словно уносимое в бездну тем потоком силы, что Он же и породил.
Спаситель ни о чём не догадывался. Он не сомневался, что побеждает, что ещё немного, ещё чуть-чуть, и в Его утробе исчезнет вообще всё – смертные, бессмертные, боги, маги, люди, миры, пространства, всё.
Однако, будь это так просто, Он не посылал бы своих ангелов, не поднимал бы армии мертвяков, Он просто заглотил бы сущее. Нет, Он уязвим, и знает это.
Сигрлинн, стараясь замедлить страшную Его трапезу, послала чары – закружившиеся белой метелью вокруг Спасителя, они тоже препятствовали потоку, но это, само собой, не могло изменить исход.
– Почему ты должен идти, Фиделис?
– Потому что, прекрасная Айвли, я тоже люблю.
– Кого?! Неужели… и ты… в эту колдунью?!..
– Нет, что ты, многомудрая. Я люблю этот мир. И всех, кто в нём.
– Разве так бывает, лекарь? Любят кого-то одного!
– И у меня этот так, прекраснейшая. Но та, которую я любил как мужчина, давным-давно покинула этот свет. Ты верно сказала – я лекарь, я лечу, я облегчаю страдания. И, если меня там не окажется, страдания этого мира будут… огромны.
– Ты думаешь, Новые Боги не сдержат… не сдержат Его?
– Сдержать – сдержат. А вот победить Его могу только я.