Он гогочет и панибратски шлепает Гулякова ладонью по колену. Тот интересуется:
— Ваш Ленин тоже так думает? Говорят, он большой гуманист…
Троцкий суровеет лицом и зачем-то отодвигает пустую рюмку на самый край стола:
— Александр Иванович, Ленин теперь — и ваш тоже, не забывайтесь.
— Какие задачи я буду выполнять?
Нарком вздыхает:
— Да ничего для вас нового. Перед вами — неприятель. Победа над ним означает похвалу командиров и, возможно, некие материальные блага. Но это еще заслужить надо. Поедете в Туркестан. Для начала получите роту, а там поглядим. Давайте на посошок, товарищ Гуляков. Предлагаю тост за ваше трезвое решение влиться в наши ряды. А то не влились бы, сбежали по дороге — глядишь, с супругой неприятность какая случилась. Всякое бывает, время неспокойное. Как, она, кстати, здорова?
Гуляков бледнеет:
— Благодарю вас, с ней все в порядке.
— Ну, вот и славно. Кстати, в Туркестане — змеи, пауки и прочая нечисть, ее дамы терпеть не могут. Так что не вздумайте тащить жену с собой, да еще с ребенком. Мы проверим. Я вас более не задерживаю…
В приемной адъютант буквально поймал за рукав шинели Гулякова, который хотел как можно быстрее уйти:
— Товарищ Гуляков, личное оружие получите. Мало ли, вдруг что в дороге. Вот с этим (подает бумагу с печатью) идете на первый этаж, найдете вход в подвал, там оружейная комната.
Гуляков выходит в коридор, а адъютант просится к Троцкому с докладом.
— Товарищ нарком, разрешите? Это весьма срочно.
— У тебя десять минут. Что там?
— Депеша из Кронштадта. Вопреки вашему личному указанию, капитан первого ранга Щастный отказывается нанимать людей для работ по уничтожению кораблей Балтийского флота. Заявил буквально следующее: «Не для того я спас от сдачи немцам две сотни кораблей, чтобы сейчас за тридцать серебренников нанимать иуд искариотов для уничтожения судов».
Троцкий грохает кулаком по столу, но говорит неожиданно мягко и вкрадчиво:
— Предать суду Революционного трибунала за преступления по должности и контрреволюционные действия. За то, что сеет панику и выдвигает свою кандидатуру на роль спасителя. Этот Щастный — враг не только флота, он — враг народа!..
Гуляков выходит из здания, останавливается на ступеньках, смотрит в серое небо. Во рту у него появляется противный привкус, отчего хочется прополоскать рот. Калмык-часовой медленно поворачивает голову, разлепляет губы, и на его лице расплывается жутковатая улыбка.
* * *
И вот снова Москва. Поезд из Питера еще не остановился, а Гуляков, путаясь в шинели, уже спрыгивает с подножки и спешит к зданию вокзала. Из вещмешка за его спиной торчит голова большой куклы с косичками.