Встает, открывает дверцу шкафа, достает графин с коньяком, блюдце с лимоном, две рюмки, разливает, одну подает Гулякову.
— Ну, за то, чтобы наград в Красной армии у вас было не меньше.
Троцкий выливает в рот рюмку и гоняет дольку лимона в красных мясистых губах.
— Какие бы не были ваши мотивы, мы таким специалистам рады. Не каждый день командир батальона смерти, спасавший от немцев Париж, да еще и авиатор, на сторону пролетариата переходит. Другое дело, насколько искренне ваше решение служить трудовому народу. Или оно только вынужденное?..
Гуляков встает:
— Господин Троцкий…
— Ну-ну, мы же товарищи теперь с вами.
— Товарищ Троцкий, я пришел служить России. Воевать — это моя работа. И я предпочитаю ее честно исполнять, а не рассуждать о ней.
Троцкий наливает еще по рюмке.
— Александр Иванович, вы — умный человек, поэтому буду откровенен. Тысячи таких, как вы, верой и правдой служили России. Но болтуны-политики, лубочный царь и царица с Распутиным сделали все, чтобы гнилое государство рухнуло. Хорошо, что мы успели подхватить валящегося колосса. И теперь сам народ — под нашим большевистским контролем, конечно — распорядится будущим России. И не только России: мы и Европу построим, и в Индию сходим, и до Америки доберемся. Кто нам указ? Да никто. Есть наши интересы, и точка. А межгосударственное право и прочая гуманитарная ахинея — это выдумки импотентов-дипломатов. Хотите снова в Германию, только уже на правах победителя? Или на берега Ганга? Вопрос ребром: вы — с нами?
— Я готов выполнять приказы, что вам еще сказать?
— В этом кресле на днях один сидел… Сразу скажу, не договорились мы с ним. Так вот, он прямо заявил: это у вас не народ, а шваль, готовая класть штабелями трупы за пару десятин земли, самовар и отрез на платье жене. Вы тоже так считаете?
Гуляков едва сдерживается:
— Я сам из простых казаков. Еще раз повторяю: готов приложить все силы и умения в рамках уставов и уложений…
Нарком, казалось, уставший агитировать орденоносца и патриота, зевнув, замечает:
— Алексеев, Корнилов, Деникин — тоже не князья, из крестьян. Ладно, не буду от вас требовать обещания учить наизусть труды Маркса. Знаете, вот писатель Бунин сразу все понял и точно сказал: «Быть такими же, как они, мы не можем. А раз не можем, конец нам». И точно: конец вам. Кто против нас — разотрем по мостовой, как матрос соплю…
— Не сомневаюсь.
— Ротмистр, а знаете, вон в Одессу ЧК выписала специалиста, негра Джонсона. Тот сразу сказал: мягкотелые вы тут все. И своих подручных быстро исцелил от гуманизма, никаких нравственных глупостей в головах не осталось. Даже сам Джонсон их опасаться стал, такая лютая смена выросла, кровь в буквальном смысле пьют. В том, что пролетариат добивает правящий класс, нет ничего безнравственного. Беспощадность есть высшая революционная гуманность. Пощадить врага — это проявить слабость, а со слабыми не о чем разговаривать. Держите это в голове, когда будете на мушку своих бывших коллег брать…