— Ты считаешь, спать с твоей женой — это большой карьерный успех?
Из-за его плеча проскальзывает Александра в исподней рубахе и встает между мужчинами лицом к Калюжному.
— Какая же ты все-таки сволочь…
Тот скребет кончиком ствола пистолета горло:
— Значит, как вкусно питаться и одеваться в экспроприированные наряды — так Андрей. А как муж на порог, сразу — сволочь? Одно слово — интеллигенция, прав Ильич: говно нации.
— Я убью тебя, Андрей, — Гуляков произносит это буднично и просто, словно сообщает о переводе в другую часть.
— А с ней что будешь делать, красный командир? Тоже в расход? — Калюжный кивает на женщину. — И почему решил, что это ты меня убьешь? Мы — офицеры, этого не пропьешь что в эполетах, что в буденовке. Предлагаю: во дворе, без секундантов, на тридцати шагах. Как тебе? Только договоримся: в спину друг другу не стрелять, когда выходить будем…
Гуляков идет по лестнице впереди, чувствуя запах смазки пистолета спускающегося следом Калюжного. Да все равно… Он вспоминает не к месту, как она рвала бинты с его обожженных пальцев. Разве это боль…
Гуляков и Калюжный с маузерами в руках выходят во двор-колодец. Ярко светит солнце, голуби мирно булькают о чем-то своем. Мужчины, скинув кители, в белых рубахах расходятся в стороны, одновременно поворачиваются друг к другу, пистолеты — в опущенных руках у бедра.
Калюжный весело кричит:
— Сходимся, Саш?
Он картинно делает шаг, другой вперед, одновременно поднимая маузер.
«Прости и управь, Господи», — не сходя с места, Гуляков от бедра дважды стреляет. Голуби суматошно мечутся по стенам. На груди и животе Калюжного расплываются алые пятна. Он роняет пистолет и, удивленно улыбаясь, падает на колени, а затем на спину.
Гуляков подходит к сопернику, присаживается на корточки. Калюжный еще жив, кровь толчками выплескивается изо рта. Широко распахнутые глаза с трудом фокусируются на Гулякове. Он булькает словами, их едва можно разобрать:
— Ты всегда был… Ее не убивай, она… под пресс попала, не сорвешься… Там… саквояж… два… к моим съезди, ты знаешь, где они…
Глаза стекленеют.
Гуляков идет к подъезду.
…На полу прихожей, привалившись спиной к стене, рядом с вещмешком Гулякова сидит Александра, с ужасом глядя на раскрытую входную дверь, прислушиваясь к приближающимся по лестнице тяжелым шагам и пытаясь понять, чьи они. В дверях появляется Гуляков, в опущенной руке — маузер.
Александра рыдает, уронив голову на колени.
— Убей меня, Саша. Пожалуйста. Я сама не смогу…
Гуляков выдавливает из себя:
— Ради тебя я предал себя. Ты предала меня. Мы друг друга стоим. Где ребенок, скажи мне…