— Что ж ты старушку обокрала? — высовывает голову и снова скрывается в ванной Сережа.
— Ай-я-яй! Ведь зачтется! — грозит пальцем из уборной Дима, а закрывшись, завершает свои слова трубными звуками.
— Развели сумасшедших! — носится из комнаты в кухню, из кухни — на лестничную площадку и назад Варвара.
— Сонечка, пенсию еще не приносили, — выходит из комнаты Мариана Олафовна.
— Значит, она у меня за минувший месяц утянууа, — догадывается Софья. — Мне сейчас люди сказали.
— Провокаторы! — мчится на лестницу Варвара.
— Чертова кукла! — в сердцах кричит Анна. — Дашь ты нам спать сегодня? Мне — в шесть вставать. Ребятам — в восемь.
— Не кричи, Аня. Я с тобой не ругаюсь. Мне необходимо уйти. Подумай сама: у меня все брошено — и гимназия, и имение. Как без меня Шура и Лида со всем управятся?
— Ладно, иди. Бог с тобой! К Лиде, к Шуре! Иди! — распахивает дверь Анна.
— Сонечка, куда ты? Ночь, — оказывается в дверях Мариана Олафовна.
— Мама. Пятый раз. Я не в силах больше. Никто не может уснуть, — плачет Анна.
Братья тем временем, затаившись под одеялами, боятся лопнуть от распирающего их смеха. Софью достаточно поманить пальцем, чтобы она начала сборы в Воронеж.
— Успокойся. Давай я с ней посижу, — предлагает Мариана. — Ложись.
Дочка укладывается. Мариана усаживается напротив. «Спи». Учительница забирается под одеяло. Глаза ее обращены в пространство. Блуждают. Вот падают они на лица мальчиков. Ребята сигналят старухе руками. Софья помнит уговор «бежать вместе», и, видя, что братья подымают подушку и передают ее друг другу, старуха выкарабкивается из раскладушки. Мариана ее укладывает. Так — восемь раз в течение часа. «Сонечка, я тебя поколочу», — трясет кулаками Мариана. «Мама, иди спать. Я — посижу. Мне теперь все равно не ложиться», — подымается Анна.
После еды Софья Алексеевна стремится в уборную. Возвратясь в комнату, забывает, что питалась уже, и снова трапезничает. «Проходиуа весь день гоуодная», — резюмирует старуха, укладываясь спать.
Замечая, что Софья направляется в туалет, братья ее опережают. Сережа забегает в уборную, Дима — в ванную. Старуха дергает ручку двери. Ковыляет к ванной, но и туда, оказывается, не попасть. «Кому ж это никак не вылезти?» — удаляется голос Софьи. Хохоча, мальчики высовываются из убежищ и прячутся в момент выхода из своей комнаты Невенчанной. Анастасия Николаевна, аккомпанируя ходьбе стенокардическим придыханием, щупает плоскость двери, ожидая ручку. Потряхивает. Щелкает задвижкой. «Хе-хе-хе», — не радостно, словно знает, что кто-то шутит. Теперь — Мариана Олафовна, внимая просьбе Невенчанной, стремится к уборной. Короткая дробь в дверь: «Очередь!»