В эту ночь, когда рука его сжимает холод оконной решетки, он вспоминает какие-то игрушки резиновые, которые морщатся от пожатия рук его, в местах сгиба обнаруживая фактуру как бы очень толстокожего зверя. Кусает их — вкуса нет. Только запах. Запах — на языке. Он вспоминает, насколько неодолимо желание разломать игрушку, выпотрошить немудреные внутренности, чтобы лишний раз убедиться, что не хранит она в себе никакой таинственной жизни.
Сейчас, пока еще можно помнить, он вспоминает Новый год. Все Осталовы готовятся к торжеству. Дядя Лева выстаивает очередь за елками: им, бабушке с тетей Настей и своей семье. Наборы украшений, которые неизменно теряют в составе от одного праздника до другого, покупаются новые. Елки устанавливает дядя Лева. Обрубленный хребет дерева становится в банку с водой, банка определяется внутрь перевернутого табурета; страховки — за трубу парового отопления в одном углу комнаты и за шкаф или буфет — в другом. Убранство елки — труд коллективный. Вид игрушек, каждая их них, — они не маячат в мозгу, но это не значит, что братья не помнят их. Каждая узнается, снова любится, вспоминается прошлое новогодие. Битые, но не до конца, — израненные ветераны — бережно вешаются в наиболее безопасные места.
Вечер. В комнате — никого. Дима — один. Конфеты на столе. Подходит. Ест. Перетасовывает, чтобы не стало заметно ущерба. Зачем? В комнате полумрак (детство почему-то вспоминается именно в полумраке — может быть, время впитывает его свет?). Бумажки и фольгу от конфет бережно разглаживает и складывает в жестяные банки из-под чая — это и валюта в играх, и доспехи рыцарей. Не только в их доме, но и во многих других собирают крышечки из-под молочных продуктов, фольгу от чайных, конфетных, всевозможных упаковок, коробочки из-под бульонных кубиков — все, что годится для пластилиновых человечков. Сколько раз открытая братьями книга обнаруживала в себе много лет хранимую, педантично разглаженную конфетную фольгу. Для них!
Помнить осталось совсем недолго, и ему является он — двухлетний. Комната. Тесно и не очень светло. Воздух напряжен волнением и тревогой. Вибрации распространяются от взрослых. Сильнее всего — от голов, слабее — от тела, а на уровне его сидячей позы щекочут, как ветерок. Дима — на горшке. Женщины ходят, пересекая друг другу пути, сталкиваются. Извиняются. Снова задевают друг друга. Подолы платьев шевелятся. Это — тоже ветерок. До него доносятся женские запахи, не заглушенные духами. Сестра с подругой собираются уходить. Мать не хочет этого — сестра хромает после полиомиелита, — беспокоится. Девушки уходят. Они идут на набережную. Смотреть реку. Диме кажется, что он с ними. Все ждут их невозможно долго. Радостные, девушки возвращаются. Вода уже на улицах. Наводнение.