Я тоже хочу всего: велюровую тройку, квадро-комбайн, «тойоту». Я жажду любви, славы, бессмертия. Но теперь у меня только одна нога, правильнее — полторы, и что я способен вытворить, чтобы удивить мир?
Этого не будет никогда! Теперь я знаю: гнусное томление в очередях или еще более гнусное: пропустите инвалида, женщин, беспомощное подпрыгивание в течение сорока — пятидесяти лет. И НИЧЕГО ИНОГО.
— У тебя две ноги, а что ты можешь? — спрошу через пару часов, когда разольем остатки второй поллитры, белого или розового, наплевать. Юрка, еще закусывая, сместив нос к уху, на меня выкатится, тогда уже можно будет играть в полную силу, выражая тем не менее куда больше, чем оперевшись с разных сторон об ограду.
— Как? А это что? — наверное, очертит Юрка радиус своих владений, включая жену и дочку, тестя с «жигулями» и еще нечто таинственное, неизвестно, существующее ли, его великое призвание в жизни, и, сопряженные с этим, как само собой разумеющиеся, богатство и всемогущество.
— Ты, я слышал, пишешь рассказы? — так ранит он меня.
И я:
— Нет, нет, я об этом ничего не знаю.
ДОМ
Подобно тому как колдуны, исполняя ритуальный танец, вызывают дождь, — снуют с рассвета алкоголики по дворам и переулкам, материализуя своей энергией бутылку. Та же доля и мне — что еще? Я — сломан! Ничего, кроме правды! Как это будет? Воспоминания о предыдущем дне, предыдущей пьянке. Планы на текущий день. Поход к пивному ларьку. Идиотский разговор с идиотами. Завершение его: по рублю? День. Бутылки и закуска. С охмелением пробуждается озлобленность. Или так, по этапам: 1) Любовь ко всему сущему. 2) Ненависть ко всем и вся. 3) Вселенское горе. Где-то существует друг или был да это Юрка жившие в разных домах мы даже спали вместе да я сбегал ночью из дома тихонько вылезал через окно в сад крался и проникал на соседский участок Юрка ночевал на чердаке в сарае я подымался к нему мы курили и говорили всякие пакости я рос без отца мне нравились мышцы на Юркиных предплечьях. Да, существует еще кто-то, вроде как приятель: он льет гипсовых будд, используя для технических нужд репродукции «Джоконды». Если повезет, будут девочки. Может быть, будет жена. Пьяный, я изгоняю из дома жену. Девочка — очевидно, подруга жены. Мы выползаем из квартиры поодиночке. Мы забираемся в подвал. Вернее всего, мы наслаждаемся друг другом в парадной. После этого — добавка алкоголя у формовщика будд. Беседа. Думы о похмелье. А потом, что будет потом? От нее будет пахнуть, как от запревшей тряпки, зубы желты и поломаны, она радостно улыбается, заискивая, — нальют ли? Да, изо рта пахнет, как из недр уборной. И зубы, они ведь коричневые, и сточены, как у крысы на закате жизни.