Неуклюжий контур, перфорированный метелью, приближается к остановке. Наш выход. Отсутствие автобусов. Мазок физиономии обращен в нашу сторону. Имитируя руководство, с хохотом скрываемся в универсаме. «Икарус» всасывает фигурку.
Юридическая консультация. Правда № 1.
В соответствии с постулатами выживаемости, бытие перепаяло кое-какие схемы в моем мировоззрении в целях рациональной адаптации к условиям черного рынка: юрист — свой. Он эскизирует возможные нюансы: «Травма — свежая, больничный — законный, ты — трезвый; нет, никто не рискнет оспаривать факт несчастного случая на производстве. Может быть, тебе предложат тянуть другой фант — может быть. Самое очевидное — происшествие по дороге на работу. Это уже не твое дело».
Участок. Шантаж.
Из бывших и Черная Кость напяливают экипировку выходного дня. Они ночевали здесь — в фургоне, в угаре от дровяной печи. Бормотание и дискоординация.
В перспективе — Атаман. Рукопожатие с гегемонами. Начальник предлагает свою руку: «С наступающим!» Он с ходу пытается продиктовать мне объяснительную с трактовкой «по дороге на работу». Я гневно обличаю интригу прораба, вымогательство начальника и подтверждаю текстом объяснительной формулировку в бюллетене.
Атаман лишил меня возможности дипломироваться на командную должность негативной характеристикой. На его столе — то же клише на моего коллегу с плюсовыми показателями. Мне это мыслится естественной составной возможного обмена жизненно важной макулатурой. Молча целюсь перстом в заглавие. «Это уже шантаж!» — определяет на меня правдоборческий взгляд Атаман: коммунист, распушивший веер своей неофициальной биографии от приписок ради одоления плана до валютных метаморфоз.
Подвергнутая терапии руководства и вермута, бригада мямлит о чьей-то неизбежной кремации. Заметив мой взгляд, Атаман как бы осаживает подчиненных и имитирует заслон, формируя, впрочем, загадку, что он — щит или занавес? Скорее прочего, маневр призван возвести в степень реальной опасности акции четырех алкоголиков. Отвечаю маской недоумения.
Кабинет главного инженера. Перчатка.
Моя цель — предстать с больничным перед Кормящим для завершения сюжета. В приемной меня пеленгует Панч и приглашает к себе. Я, естественно, знал, что встречу именно его, — Атаман, безусловно, информировал Панча о ЧП — теперь рентабельность должности главного инженера определяется решением моего дела в пользу предприятия.
Экспонируясь в кресле, администратор одаряет меня жестом «Садись». Это еще не «Сесть!» и не «Встать!», впрочем, мы обоюдно сознаем, что лото, в которое мы собираемся размяться, способно финалировать свой очередной кон подобным обращением к кому-то из очевидно причастных.