Матильда спит крепко, ее не будит даже шум автомобильной сигнализации, которая постоянно включается на улице, как и вой лис в саду за домом, от которого я резко просыпаюсь примерно в пять. Мое сердце колотится, а шея и грудь вспотели. Больше я не засыпаю.
Звенит будильник, и я иду готовить завтрак. Мне повезло, что слушание начнется только в десять тридцать утра. Мне нужно поговорить с клерками о моих делах, пока не узнаю планы Карла. Он же скоро вернется домой. Конечно… Я смотрю на Матильду, завтракающую яичницей. От меня она унаследовала подбородок, а от Карла – лоб.
Дочь поднимает взгляд:
– Почему ты смотришь на меня, мама?
– Прости, милая. Просто думала, как сильно я тебя люблю.
Я подхожу к ней и крепко обнимаю.
– Папа придет сегодня вечером домой? – спрашивает она.
– Не знаю.
Матильда чистит зубы, а я натягиваю костюм, и мы идем в школу. Она забегает туда, счастливая, а я машу знакомым родителям, прежде чем пойти на станцию метро и сесть в поезд. Облокачиваюсь о стену вагона и закрываю глаза. Я держала себя в руках ради Матильды, а теперь она в школе, и я позволяю себе погрузиться в печаль, вызванную всем произошедшим. Больше не нужно притворяться счастливой и говорить веселым голосом. Я покачиваюсь в такт движению поезда, удерживаюсь на ногах, несмотря на толчки, раскачиваюсь под ритм металлических колес.
Весь путь до Белмарша я стою, опустив голову, не глядя никому в лицо, не встречаясь ни с кем взглядом. Быстро одеваюсь, пытаясь не встрять ни с кем в разговор. Из офиса подаю заявление об освобождении под залог за Роберта, получаю приговор по своему делу из суда, который закончился несколько месяцев назад. Отчет по предварительному расследованию откладывали три раза, и каждый раз не по вине моей клиентки.
– Это надолго? Он со своей мамой, но ей нужно уйти, – говорит она, сжимая в руке дешевую электронную сигарету, которую она пытается посасывать, не привлекая внимание охраны.
Я смотрю на нее пустым взглядом:
– Кто с вашей мамой?
– Мой сын, конечно же. О чем, по-вашему, я говорю? – Раздражение в ее голосе прорезает туман в моей голове.
– Простите, да, конечно. Извините, я немного уставшая сегодня.
– Как и все мы, милая, как и все мы, – отвечает она, задобренная. Более или менее.
– Надеюсь, что скоро. До вас там не так много дел, – замечаю я. – По крайней мере, мы наконец получили отчет по предварительному расследованию.
– Думаете, все будет в порядке?
– Должно быть. Там все хорошо: вы нашли эту работу, переехали к маме. Все должно быть в порядке.
К счастью, так и есть. Судья соглашается с рекомендациями в отчете, и мне не приходится говорить ничего, помимо базовых моментов. Двадцать четыре месяца общественных работ, в этот раз моей клиентке повезло, но ее пьяная агрессия была для нее не характерна. Ее жертва, девушка из паба, которая уделила слишком много внимания тогдашнему бойфренду клиентки, будет носить следы от атаки больше двух лет, но, по крайней мере, ее здесь нет и возражать она не может. Сегодня я бы с таким не справилась.