– Это правда, дорогая. Мы на самом деле очень любим тебя.
Когда Матильда наконец полностью успокаивается, мы укладываем ее в постель и сидим с ней, пока она не засыпает и ее дыхание не становится глубоким. Карл снова спускается, вниз, и я медленно иду следом, надеясь, что, возможно, теперь он уделит мне внимание.
– Вот почему это так важно, Карл. Матильда. Не только мы. Нам нужно попробовать ради нее. Разве ты не согласен? – говорю я.
Его взгляд полон враждебности. Или, возможно, настороженности. Он пытается понять, насколько искренне я говорю. Я его понимаю.
– И прости меня за то, что произошло в прошлые выходные. Во время нашей поездки. Я и правда не собиралась напиваться… не знаю, как это случилось.
– Как и всегда… – Он говорит тихо, но я отчетливо слышу все его слова.
– Пожалуйста, дай мне шанс. Я пытаюсь. Мне правда жаль. Я приложу все усилия.
– Понадобится нечто большее. Ты говорила это так много раз и раньше. – Он запрокидывает голову и закрывает глаза. Вид у него побежденный.
– Просто дай мне еще один шанс. Нам нужно постараться все исправить ради Матильды, – говорю я.
Он вздыхает и открывает глаза, впервые по-настоящему глядя на меня с тех пор, как они вернулись от его матери. Вообще-то впервые с тех пор, как он бросил меня в Брайтоне. Некоторое время мы смотрим друг на друга, но он первый отводит взгляд.
– Я устал, Элисон. Так устал от драмы. Я хочу спокойствия и тишины. Хочу работать и воспитывать дочь, а не постоянно разбираться со всем этим… представлением, – говорит Карл.
– И я этого хочу. Всегда хотела, – говорю я.
– Знаю, что ты так думаешь. – Мне даже кажется, что в его голосе звучит доброта. – Но прямо сейчас я не верю, что это так. Ты не знаешь, чего хочешь. И это нас убивает.
Он же не может говорить серьезно, потому что я уверена: он никак не мог узнать о Патрике, но сердце подпрыгивает, а язык словно бы приклеивается к нёбу. И тут я чувствую прилив адреналина.
– Дело не только во мне, знаешь ли? Я не интересую тебя уже последние пару лет. Особенно с лета прошлого года. Это ты больше не хочешь трахаться. Ты пару раз давал это ясно понять.
– Видишь, Элисон, я как раз про это. Почему ты говоришь «трахаться»? Мы должны бы заниматься любовью. Я не собираюсь «трахать» мою жену, – говорит он, наклонив голову. Судя по выражению лица Карла, его беспокоит, что я могу быть такой непонятливой, говорить такие некрасивые, неловкие вещи. Такие грубые вещи.
– Трахаться или заниматься любовью, называй это, как хочешь… это ты потерял к этому интерес два года назад. Ты это отлично знаешь, это был ты. Ты сказал, что испытываешь стресс, и на этом все кончилось. Ты не можешь винить меня.