Таня сразу же бросилась к нему, помогла выбраться, спрашивала:
— Ну, как ты?
— А-а, ничего… всё нормально… живой…
Он пошевелил конечностями и добавил:
— Кстати, и без переломов… кажется…
Что касается родителей, то они так поглощены были «семейной сценой», что даже не обратили внимания на грохот, вызванный обвалом стены. А грохот, надо сказать, был немалым.
Итак, Миша и Таня поднялись на ноги, и взглянули в образовавшийся проём. Солнечные лучи, которые проникали сквозь пыльные окна в комнату, лишь на пару шагов высвечивали то, что было за проёмом. А дальше сгущалась темнота.
И они увидели, что сразу же за стеной начинался выложенный широкими каменными плитами пол. Причём на плитах высечены были фигуры переплетенных, и изувеченных до неузнаваемости людей, животных и ещё каких-то тварей, которым и имени то не было.
А из глубин мрака веяло холодом, болью, ужасом. И сам воздух был затхлым и тяжёлым.
Таня вцепилась в Мишину руку, и прошептала:
— Теперь убедился?
— В чём? — тоже шёпотом отозвался Миша.
— В том, что не стоило эту стену ломать?
— Почему же не стоило?
— Но неужели ты собираешься туда идти?
— Да, конечно, — ответил Миша.
И тут из глубин мрака донёсся какой-то резкий звук. И был этот звук таким, будто лопнул железный шар, и вырвалась из него боль вековая. Но на самом деле невозможно было представить, откуда подобный звук мог исходить.
Миша почувствовал, как капля холодного пота скатывается по его лбу. Но всё же он упрямо сказал:
— Если трусишь, оставайся здесь. А вот я пойду, и узнаю, что к чему. Только не вздумай меня отговаривать, это совершенно бесполезно…
Таня знала, что в ситуациях подобной этой действительно бесполезно отговаривать Мишу. И она скала:
— Ладно, я иду с тобой. Сейчас, только подожди минутку. Фонарь принесу — он у меня в рюкзаке…
Таня выбежала из комнаты, а Миша остался один. Он явственно чувствовал, что из мрака, из глубин холма кто-то смотрит на него. И от этого взгляда волосы дымом вставали… Взгляд пригвождал к стене, не давал пошевелиться. Мишины мысли путались, он даже не создавал, что весь трясётся, и что зубы его стучат.
Таня вернулась даже быстрее, чем обещала. Когда она вбежала в комнату, Миша вновь получил возможность двигаться, и тут же набросился на сестру свою с укорами:
— Что же ты так долго?..
— Миша, что с тобой? На тебе лица нет!
Миша попытался успокоиться, и ответил:
— Ничего особенного. Ты фонарь принесла?
Таня протянула большой, серебристого цвета фонарь. Миша нажал кнопку, и мощный луч электрического света ворвался в темноту, высветил ещё метров на пятнадцать. И они увидели всё тот же каменным пол с высеченными на нём образами адских мук.