Дело продвигалось к своему концу. Огненное дерево, постепенно бледнея, растворилось в воздухе, как мираж в пустыне. Все три колесницы одновременно вспыхнули ярким пламенем. Вместе с ними сгорели несчастные фанатики, которые до последней минуты своей жизни исполняли божественную волю. Металлические истуканы рухнули сквозь прогоревшие доски на камни мостовой.
Только теперь Конан почувствовал, что на нем продолжают тлеть остатки одежды, и сорвал с себя дымящиеся лохмотья. Африандра накинула ему на плечи плащ своего отца.
— Твои предвидения были верны, — хриплым голосом сказал ей Конан. — К счастью, золотые доспехи и вправду защитили меня, а колдовское пламя утратило свою силу вместе со смертью огненного бога. Смотри, ожогов как не бывало.
Конан поискал глазами Куманоса и увидел, что жрец со слезами на глазах стоит на коленях перед мечом, с помощью которого Конан сражался с Древом Тысячи Пастей.
— Меч Онотимантоса, — задумчиво произнес он, теребя кожаный шнурок на шее. — Он снова такой, каким был семьсот лет назад… А я… моя душа… — Слезы ручьем хлынули из его глаз. Повернувшись к статуе Садиты, жрец надрывно застонал и, всхлипывая, закрыл лицо ругами.
— Да, сегодня многие заклятья и заклинания потеряли свою силу, — сказал Конан. Не ответив ему, Африандра наклонилась к рыдающему жрецу, желая успокоить его.
— Свершилось чудо! — раздался низкий и сильный голос королевы Регулы. — В этот славный незабываемый день наша богиня продемонстрировала свою силу и участие в судьбе нашего города, защитив его от смертельной опасности.
— По-моему, она просто хорошенько огрела копьем своего суженого, — усмехнувшись, бросил Конан.
Верховная жрица согласно кивнула головой:
— Садита реализовала священное право женщины на выбор своей судьбы. Но, делая это, она освободила своих верных подданных от жестокого чужеземного ига.
— Я думаю, что иго Вотанты было бы и вправду тяжелым, но недолгим, — сказав это, Конан взглянул на статую богини. — Значит, идол Садиты собственноручно метнул копье.
— Несомненно, — заверила его королева, — сама я была лишена счастья лицезреть это, но сотни горожан, свидетели этого величественного зрелища, смогут рассказать об этом событии потомкам.
— Значит, так тому и быть, — кивнул Конан в знак согласия, — В любом случае многое во всей этой истории объясняется божественным вмешательством. Например, таинственное появление клинка, которым я сражался с Вотантой. — Наклонившись, Конан поднял оружие, которое Куманос называл Мечом Онотимантоса.
— Твоя судьба с тех пор, как ты появился в нашем городе, тоже оказалась под покровительством богини, — вступил в разговор Семиархос. — Варвар-еретик, изгнанный из города, превратился в величественного воина в сверкающих золотых доспехах. Кстати, где, в каких странствиях по пустыне ты нашел эту броню?