Роумэн машинально запоминал дорогу, но когда шофер резко свернул с шоссе на проселок, а потом начал вертеть среди рощ и маленьких коттеджей, ориентиры потерял; а что в конце-то концов могут дать эти самые ориентиры, подумал он, если получилось — значит, получилось, а нет, так нет, ничего уж теперь не попишешь.
В коттедже, обставленном с чисто итальянской роскошью, было пусто, ни одного человека; шофер предложил Роумэну перекусить: «Сейчас сварганим спагетти, я это делаю мастерски, в рефрижераторе должна быть лямбруска и кьянти, впрочем, вы, янки, больше любите виски, разве можно любить горечь, от которой вяжет рот?»
— Как долго я должен ждать встречи? — спросил Роумэн.
Тот, кто привез его, ответил:
— Видимо, встреча состоится сегодня ночью. Или в крайнем случае завтра утром.
— А звонить отсюда можно?
— Куда угодно… Только имейте в виду, что телефон, видимо, прослушивается.
— Какой службой? — спросил Роумэн. — Налоговое управление, полиция, ФБР?
Шофер рассмеялся:
— По-моему, всеми… Иногда можно слышать, как втыкаются сразу три подслушки… Но вы же не будете говорить о чем-то таком, что даст против вас улику?
— Против меня каждое слово даст улику, — ответил Роумэн. — Ладно, начнем готовить спагетти… А я, кстати, могу вас научить делать «попару».
— Что это? — поинтересовался шофер, снимая пиджак и облачаясь в белую поварскую куртку.
— Сказка, — ответил Роумэн. — Это делают болгары, меня выучил их князь, страшный пьяница, но очень милый человек… Берете черствый хлеб, масло, натираете сыр, все это заливаете кипятком и даете постоять на медленном огне пять минут. Потом разливаете в глубокие тарелки; виски не рекомендуется, только сливовица — это крепчайшая водка из черных слив, сшибает с ног. Попара особенно хороша после ночной пьянки, вместе со стаканчиком сливовицы вы возвращаетесь к жизни — ни томления духа, ни боли в затылке, полнейшее счастье.
— Попробуем, — пообещал шофер-повар. — Только у нас нет болгар. Одни итальянцы, янки и евреи…
Спагетти были отменны, соус очень острый — томат с перцем, сыр какой-то совершенно особый, очень соленый и плавкий, тянулся, как вар, раскаленный на солнце.
— Мистер Роумэн, меня просили задать вам несколько предварительных вопросов, — сказал тот, кто приезжал за ним. — Сказали, что, если вы хотите, можете не отвечать, но лучше б ответили, потому что мы сможем кое-что подготовить, если ваше дело надо реализовывать вне этой страны.
— Вне, — ответил Роумэн. — Большая часть дела должна быть проведена за границей.
— Где именно?
— Я скажу об этом мистеру Гуарази.