То, что затуманивается эффектом расстояния, должно приблизиться в фокусе. Мы все смотрим эти фильмы. Экран мерцает, все искажено и расплывчато. Ты почти можешь ощутить струящийся пот. Твоя рука невольно подрагивает. Это так реально, что ты начинаешь вытирать лоб. Постепенно, пусть даже так медленно, и без различимых моделей любого вида, амебовидные очертания, которые казались такими таинственными, озадачивающими, когда они обретали форму, изменялись, распадались на фрагменты и воссоединялись в вялом ожидании, основываясь на имеющейся информации, и начиная затвердевать.
Внезапно, Бабах! Точно из ниоткуда. Все чисто. Больше никакого бормотания. Беспорядки кончились. Бесполезные шумы исчезли. Никаких помех. Совершенная ясность. Застывшая на миг. Грузовик в мареве лос-анджелесской жары.
Наш герой остается один. Ребенок остается связанным с групповым разумом до тех пор, пока мышление не создает разделение. Наши мысли, а не наше поведение, создают «человека». Мысли, мысли в одиночестве отделяют нас от других. Эта великая потеря происходит при рождении мысли личности, и жизнь зачастую сосредотачивается на поиске возвращения к прежнему, единому состоянию. Чтобы снова стать частицей большего сознания. Чтобы странствовать за гранью материального, направляться в самое сердце сострадания.
Это самое тяжелое путешествие. Умирание — это иллюзия, что все неизменно, постоянно. Виноградные лозы, что скрывают беседку от света солнца, случайны. Поскольку они надеются на свет.
Наш герой сидит в раздумье. Убежище исчезает, столкнувшись со страхом и неизвестностью прямо пропорционально нарастанию освещения, когда лоза утрачивает материальность. В какой-то момент все заполняется единообразием, созданным светом. Клетка за клеткой. Пространство за пространством. Все, что было зримым, остается столь же зримым и лишившимся поверхности.
Плечи напряжены, расправлены, внутри бесконечного видения бесформенного, проталкиваясь, кружась, дрожа и шепча, «Верить, значит видеть».
Это наша самая большая удача, произрастать, как благословение, благодаря саймонову признанию нас, это реально, никакой существенной спиритуальной или метафизической ценности (что для меня является или должно стать равнозначным культурной ценности). Это действительно материально.
Все, что выживает за пределами петли времени, это слова и образы. Которые мы, по непонятным причинам, называем Искусством. На деле, тем не менее, выживает даже не Искусство. Выживают идеи, выкристаллизованные в форме Искусства. Даже не так. Пути видения. Волны видения. Положения, из которых нужно смотреть. Перспектива, связывающая одну перепуганную вселенную с другой, создавая мост бессмертия. Смертельный узел. Субъективную контрольную точку. К счастью для нас, для СЕЙЧАС! есть точка, в которой Физика (физическое познание) и Искусство (метафорическое познание) совпадают. Возможно, сталкиваются.