— Иди сюда, — тихо сказал он с непроницаемым лицом. Её глаза расширились ещё сильнее, из горла вырвалось какое–то дикое, полуистеричное хихиканье. Она попыталась настоять на своем:
— Маркус, некоторые вещи нельзя делать в присутствии детей или лошадей.
— Здесь нет никаких детей. А мои лошади не сплетничают.
Лилиан попыталась проскочить мимо него. Однако Маркус легко поймал ее и опрокинул на покрытое попоной сено. И, когда она завизжала и запротестовала, сорвал с нее ночную рубашку. Его губы впились в ее рот, а руки заскользили ее по телу с нахальной требовательностью. Крик застыл в её горле, когда Маркус склонился к ее груди и начал нежно покусывать соски, следом зализывая языком лёгкую боль. Он делал все то, что, как ему было известно, возбуждало её, нежно, но безжалостно лаская, пока она, задыхаясь, не начала молить о пощаде. Парой ловких движений он расстегнул брюки и, движимый примитивной силой, глубоко вошел в нее.
Лилиан задрожала в экстазе и вцепилась пальцами в перекатывающиеся мышцы его спины. Он целовал её грубо и жадно, его тело двигалось в мощном ритме.
— Маркус, — выдохнула Лилиан. — Я больше никогда не буду сомневаться в тебе… О, Боже…
Зарывшись в ее волосы, он спрятал улыбку, и подтянул её бёдра повыше.
— Смотри у меня, — пробормотал он. И всю ночь напролет он занимался с ней любовью.
На следующий день Ханна тщетно пыталась найти возможность поговорить с Рэйфом, он был совершенно неуловим. Так же, как и семейства Блэндфордов и Боуменов. Ее терзали дурные предчувствия, казалось, назревает что–то нехорошее.
Стоуни–Кросс–Мэнор оживленно гудел, гости пели, ели и пили, а дети устраивали представление с огромным кукольным театром, установленным в одной из гостиных.
Поздним вечером того же дня, проходя мимо личного кабинета лорда Уэстклифа, Ханна наконец–то мельком увидела Рэйфа. Сквозь открытую дверь можно было видеть Рэйфа, Уэстклифа и мистера Свифта, тихо о чем–то беседовавших. Когда она в нерешительности остановилась у порога, Рэйф взглянул в ее сторону. Затем оттолкнулся от стола, на который опирался, и извинился перед остальными:
— Одну минутку…
Рэйф, с непривычно серьезным выражением лица, вышел в коридор, но когда он посмотрел на девушку, уголки его губ приподнялись в улыбке.
— Ханна.
От нежности в его голосе по спине Ханны пробежала дрожь.
— Вы… вы сказали, что хотите со мной поговорить, — смогла выговорить Ханна.
— Да, хотел и хочу. Извините, мне нужно было решить несколько вопросов. — Он протянул руку, как будто не мог удержаться, и легко прикоснулся к широкому рукаву ее платья. — Но для того, что я хочу обсудить, нам понадобится время и уединение, а их, похоже, найти сегодня крайне сложно.