— А второй раз?
— Я звонил только один раз.
Снова здорово! Хорошо! Предположим, Бурилов ошибся. Раза три — это не три раза.
— О чем поговорили?
— Он готовил фельетон. Я ему предложил... некоторую сумму.
— Сколько?
— Пятьсот.
— И что?
— Он меня отправил... ну, послал...
— Понятно. Зачем же вы все-таки пришли к нему?
— Я взял с собой тысячу. Тысячу рублей. Хотел договориться на месте.
— Не получилось?
— Как же могло получиться, если...
— И вы его убили. Да, да. Не стройте глазки. Неоказание помощи больному — тоже преступление.
— Он был мертв! — громко шепчет Король. — Он был совсем холодный, когда я пришел! Честное слово! Вы не верите! Я пришел, дверь у него открытая, он сидит лицом в машинку. Я думал — он заснул. Я подождал. Даже закурил.
— Сколько выкурили?
— Не помню... Две. «Шипку»... Понимаете, неудобно будить человека...
— Чтобы предложить ему взятку. Понимаю.
— Я потом тронул его руку, а она холодная. И глаза открыты. И... и...
— И вы сбежали? — Очень мне не хотелось верить Артуру Королю.
— Да...
— И было это...
— В три. Три утра.
— Почему выбрали такое время? Разве нельзя было утром?
— Он... он же меня... то есть, я ошибся со счетом... А он сказал: читайте газеты... Ну и... В общем, я испугался, что не успею...
— Почему нельзя было пораньше?
— Я же работал! Мы же в час закрываем! Пока деньги сдать, убраться, переодеться. В два только расходимся. Товарищи могут подтвердить. Нет, правда!..
Смерть наступила от половины второго до двух. Не позже двух, во всяком случае. От «Нептуна» до Гатаева даже на такси минимум полчаса. Да, не получается...
Король полез в пачку своей «Шипки», ничего в ней не нашарил. Смял, сунулся в карман, вытащил четки. Красивые, какие-то резные, зашевелил ими сквозь пальцы. Говорят, очень успокаивает нервы. И сосредоточивает. Нервы, значит...
— Ну-ка, — протягиваю руку.
Король не понял интонации и вдруг заныл:
— Я машинально. Честное слово. Я верну, конечно. Пожалуйста! Я даже забыл совсем о них.
— О чем?
— О четках. У этого... Гатаева на табурете. Рядом с чашкой лежали...
Я молчу. Только смотрю на него в упор. Потом кладу четки в карман, возвращаюсь в зал — к своему столику.
— Вы сейчас больше похожи на бандита, чем на милиционера, — говорит Светлана.
— Тогда я вас провожу, — ляпаю невпопад.
И провожаю. Поздно. Такси не попадаются. Идем пешком. Она молчит. Я молчу. Она чувствует, умница, что мне не до нее. Правильно чувствует. Вот и молчим.
Только когда я «до свиданья» говорю, она добавляет: «До завтра, да?»
— До завтра, до завтра. Идите. Вахтерши в общежитии — народ с богатым воображением, а вы только приехали, и уже какой-то полубандит вас среди ночи провожает.