Юля и Зенцов подсели к письменному столу пить кофе и принялись шептаться.
— Ты вообще кто, чем занимаешься? — спросил Дима.
Юля засмеялась. И с вызовом сообщила:
— Я — феминистка!
«Еб твою мать, феминистки мне только не хватало». - подумал Зенцов и, движимый здоровым мужским эгоизмом, полез в бутылку:
— За право женщин на множественный оргазм борешься? Так вроде уж добились.
— Ты уверен?
Зенцов уязвленно оскорбился, и покосившись на ширму, поглядел прямо в зеленые Юлины глаза:
— Хочешь проверить?
Она не ответила. Но на секунду слегка запрокинула голову, чуть втянув ее в плечи, и на едва уловимое мгновенье зажмурив глаза. Когда они открылись, Зенцов успел заметить, что черные Юлины зрачки какое-то время оставались узкими. Необычность Юлиных глаз, сузившихся очевидно под действием психо-эмоционального оргазма, еще больше завели Димку.
Зенцов впервые встретил девушку, которая так просто и откровенно, не заморачиваясь на «что он обо мне подумает» предвкушала удовлетворение, входя в раж от одного лишь упоминания оргазма.
— Не могу терпеть, в животе все сжалось, — прошептала она ошалевшему Диме.
Между ног Зенцова налилась тяжесть. Поперхнувшись сухарем, он притянул Юлину голову и стал целовать сладкие кофейные губы.
За ширмой заворочалась Зоя Леонтьевна.
Юля тихонько высвободилась из объятий Зенцова:
— Пойдем погуляем?
Зенцов с разочарованным видом покосился на шелковый китайский пейзаж.
— Она всегда дома?
— Не-ет, что ты, бабушка работает. Ты еще не знаешь, какая она шустрая, — с таинственной усмешкой сказала Юля. — Просто сегодня давление поднялось. Думаю завтра все будет в порядке, — многообещающе обнадежила она.
Все последующие дни, наплюнув на семинар, Зенцов приходил на Садовую.
Во вторую встречу Юля сразу от дверей комнаты подвела Зенцова к трельяжу и приказала:
— Закрой глаза!
Потом подняла Димкину руку над коробочками духов:
— Выбирай.
Заинтригованный Зенцов взял подвернувшуюся коробочку и ощутил шероховатость парчи. Открыл глаза.
— «Восточная сказка», — объявила Юля.
«Странная какая-то, — подумал Зенцов. — Так чего душиться будем или трахаться?»
И лишь через минуту, увидев, как Юля, набросав подушек на пол, вскочила на оттоманку и заманчиво исторгла танец падающих шалей, в исполнении футболки и джинсов, под которым ничего не оказалось, до него дошло, что восточная сказка началась.
Юля вытянулась на украшении гарема — скользком шелковом покрывале и, взмахнув за углы прозрачным синим платком, накрыла лицо. Они жадно поцеловались сквозь чадру.
На следующий день Зенцова ждал облом: он взял с трельяжа духи «Каменный цветок».