Она довольно долго терпеливо сидела под дверями и дождалась наконец, что в подворотню вошел господин, отвратительно пахнувший на Мартышку кедром и апельсином, и дернул за колокольчик. Матрена, отворившая двери, впустила и кошку, сопроводив, правда, ее вторжение беззлобной руганью.
— Дома? — спросил господин.
— Вернулись! В кабинете сидят, — следуя позади гостя, докладывалась Матрена. И принялась за подробности, учуяв возможность поддержать светскую беседу. — Понесла ему этта чаю, что ж говорю, барин, в потьме пишете, сели б к окну. Не твое, говорит, дело! Ставь да уходи. И рта говорит меньше раззевай. Припугнул еще: прибью, коль еще отвлечешь акфинским форумом. Шумлю, мол.
Гость, посмеиваясь, посочувствовал:
— Форумом, говоришь, афинским барина из себя вывела?
И уже войдя в эскорте Матрены в кабинет, вместо приветствия сообщил громко:
— Довела, Александр Сергеевич, демократия в отдельно взятой квартире? Матрена вопросы на повестку дня ставит?
— А-а, здорово, Павел Воинович! Не говори, распустилось бабье. Выпороть что ли всех подряд?
Матрена, отвесив губу, глядела на господ, довольная, что стала эпицентром беседы.
— Чего стоишь? — обратил внимание барин. — Неси угощенье! Чего там у тебя есть?
— Яблоки только с печи достала, с ванилью. Сливок мигом взобью наверхушку.
— Какие яблоки! Сытное неси!
— Пироги теплые еще. Не ходилые, а так, сочнями. С фаршем, с клубникой, с сыром.
— Вот! Неси скорее! Да кофею свари.
— Да златой лимон к нему! — потребовал гость.
Мартышка, заслышав про сочни с фаршем, схоронилась за диванчик, рассчитывая стянуть один.
— Где семейство? — поинтересовался Павел Воинович, озадаченный тишиной.
— В цирк все поехали. А после, думаю, в кондитерскую зайдут. Это надолго! Пока моя женка все эклеры да шоколады перепробует.
— Что, кстати, жена? Теща?
— Ебал я и жену и тещу! — с выстраданным чувством ответствовал барин.
Гость радостно расхохотался.
— А каково ты был наивен холостяком, помнишь ли? «Одного хочу — счастья!» Вот оно счастье брака!
— Вычитал я прелестный обычай амазонских аборигенов, раскрывающей куда как лучше всю суть семейной жизни, — вспомнил, посмеиваясь, Александр Сергеевич. — В области Амазонии водится оосбый род муравьев, так называемые огненные муравьи. Укусы этих зверюг вызывают ужаснейшую боль. Так вот, эти маленькие злобные агрессоры служат у индейцев для особенного испытания готовности к браку. Вообрази, жениху обвязывают руку мешком с огненными муравьями и если он выдержит муку, то объявляется способным к браку. То бишь теща и жена ему уж не страшны. Каково?