Южанин записал указание. Максимов смотрел выжидательно.
— Что еще?
— А еще, товарищ адмирал, есть мысль провести научно-техническую конференцию. Насчет кибернетических устройств. К нам имеет прямое отношение...
Максимов называл своего начштаба «фабрикой идей». Зная его чересчур увлекающуюся натуру, контр-адмирал порой сдерживал его благородные порывы, но тут сам заинтересовался:
— Как же вы это мыслите?
— Пригласим докладчика из штаба флота. Послушаем, а после откроем дискуссию о роли кибернетики в военном деле...
— Согласен. Только почему нужно приглашать кого-то со стороны, если у нас полным-полно отличных специалистов?!
— Ну как же, товарищ адмирал, все-таки из штаба флота, авторитетнее.
Максимов горько усмехнулся:
— Эх, Семен Ильич, Семен Ильич... Обидно слышать... Нет у нас веры своим людям, привыкли к варягам. Вот что, — добавил он строго. — Никаких приглашений, все должно делаться своими силами.
— Есть! Попробую с нашими поговорить... Максимов посмотрел в его большие навыкате глаза;
— Что у вас еще?
Южанин протянул папку с бумагами. Максимов читал, подписывал, а из головы не выходила мысль: как же быть с этим лейтенантом? Оставить у себя или позвонить в штаб флота, пусть дадут другое назначение?
Из глубин памяти возник тот пасмурный день, когда буксирный пароход доставил пассажиров из Мурманска в Полярное и молодой капитан третьего ранга Максимов после нежно-голубой лазури и палящего солнца Испании увидел серое небо, длинные гряды рыжих сопок и унылое море, штурмующее гранит. Он все еще находился во власти пережитого, чувствуя себя рядом с народом, бьющимся в бессилии и истекающим кровью в неравной борьбе с фашизмом. Первый, кого он встретил здесь, на Севере, был начальник отдела кадров Кормушенко, человек средних лет, с довольно приятным, даже располагающим лицом и какой-то загадочной улыбкой. Усадив Максимова в кресло, он расспрашивал об Испании и слушал внимательно, подперев голову рукой, в одной и той же сосредоточенной позе. Потом спросил:
— Как наш Север, нравится?
— Не успел осмотреться, — смущенно ответил Максимов и, взглянув на стол, вдруг заметил хорошо знакомую коричневую папку со своим личным делом.
— Вы курите? Прошу! Московские... — Кормушенко подвинул коробку с папиросами.
Максимов взял папиросу, закурил, не сводя глаз с коричневой папки.
— Конечно, после Испании на первых порах вам будет трудновато. Не смущайтесь. Пройдет время, свыкнетесь. Флот у нас молодой, перспективы преогромные. Позарез нужен командный состав. Вы сами захотели на Север или, как говорится, в добровольно-принудительном порядке?