Протянув руку к полке, он достал и показал Корму-шенко книгу с автографом прославленного штурмана, в которой детально описана драматическая история.
— Выходит, у нас общий учитель. Дай бог когда-нибудь нам с вами такую славу заработать.
— Да, Семенова все штурманы почитают... — сказал Геннадий, обрадовавшись тому, что нашелся общий знакомый.
— Поскольку мы из одного гнезда вылетели, можно рассчитывать на взаимное понимание. Только учтите, наша альма матер не всегда поспевает за прогрессом техники. У нас новый навигационный комплекс. Вы с ним знакомы?
— В училище не изучали. Мне повезло, я был мичманом на стажировке. Командир группы ушел в отпуск, я его замещал. В общих чертах имею представление...
— Тем лучше. Стало быть, легче приобщиться к делу. Мне говорили, вы женаты и у вас есть дочь? Геннадий кивнул:
— Все верно. Я еще не устроился. Приютил нас контр-адмирал Максимов. Может, мне надо было сначала одному приехать?
— Не жалейте. Если вы прибыли вместе с семьей, то уже поставили начальство перед свершившимся фактом — хочешь не хочешь, а давай квартиру,
— Могли бы подождать в Ленинграде, у моих родителей. Отец тоже служил на Севере. Может, слышали, Кормушенко Даниил Иосифович?
Таланов помедлил, стараясь что-то вспомнить.
— Слышал. Как будто у нашего адмирала были с ним какие-то трения...
Геннадия кольнуло в сердце, глаза расширились, и сразу вспомнился разговор за завтраком.
— А что у них было, вы не могли бы мне сказать?
Таланов небрежно махнул рукой:
— Да не беспокойтесь. Дела давно минувших дней... Время было такое... Не придавайте значения. Лучше давайте о деле поговорим, Геннадий... простите, как вас по отчеству?
— Даниилович.
— Геннадий Даниилович, — подчеркнуто уважительно произнес Таланов, — принимайте хозяйство. Должен вас огорчить, людей у нас маловато... Я с крейсера, можно сказать, переучился на подводника. Народу там хватало. Офицер холит, бывало, и проверяет. А тут засучи рукава и, будь любезен, сам вкалывай. Не пугайтесь, это я так, для острастки, и у нас есть надежные помощники. Немного, но есть. Хорошие люди. В первую очередь рекомендую познакомиться с мичманом Пчелкой. Серьезный человек, секретарь нашей партийной организации, забавно русские слова с украинскими путает...
Геннадий вынул блокнот.
— Пчелка — это прозвище, до призыва в колхозе пчел разводил. Отсюда и пошло... Пчелка да Пчелка... А если по-серьезному, то мичман Дубовик Алексей Петрович. Или старшина электриков, сверхсрочник Голубев. Мрачный человек. На то есть причина. Во время войны вместе с отцом и матерью стоял под дулом немецких автоматов. Родителей убили, он упал с ними в ров, дождался темноты, выбрался из-под груды мертвых тел и убежал к партизанам. Сами понимаете...