Отмечу, что поведение киевских руководителей в этом плане основательно и позитивно отличается от поведения руководителей в Тбилиси.
Действия нашей армии в Южной Осетии были вынужденными и мотивированными интересами российского общества. И лишь удивительная несостоятельность российского МИДа, и всего чиновничества привела к тому, что суверенитет Косово признало полсотни государств, а очень похожую ситуацию на Кавказе не легитимировала даже Белоруссия.
Что такое «имперскость»? Ещё одна скользкая тема, которая звучит у Тертычного и повторяется многими украинскими, а, нередко, и российскими авторами – обвинение России в имперскости. Такую страшилку любят использовать политики и другие не очень увлечённые социальной наукой авторы. Попробуем демифологизировать эту набившую оскомину загадку. Для начала определим – что же такое империя? Да, ответ достаточно прост – это государство, во главе которого стоит император. Однако нетрудно заметить, что между Центрально-Африканской империей, императорской Японией и Британской империей слишком мало общего, и потому «имперский подход» лишается реального содержания.
Наряду с формально-научным, существует и обыденное понимание империи как государства, где живёт не один, а несколько, а лучше – много разных народов. Но «не один народ» – это и Финляндия с двумя госязыками, и многорасовые США, и почти весь Евросоюз, где полно мусульман, да и сама Украина… Нет, я не запутываю вопрос, я хочу его прояснить.
Если идти не от теории, а от практики и сопоставить два конкретных государства – Британскую империю и Российскую империю, то общего между двумя подчёркнутыми словами окажется не больше, чем между словом государь в словосочетании «милостивый государь» и «государь-император». Суть различий состоит в следующем. Англичане колонизировали другие территории, будучи сформированной нацией, британцы, приходя, скажем, в Гану смотрели на африканцев сверху вниз. Русские присоединяли новые земли, формируясь вместе с народами, которые их заселяли. При формировании Руси «зов земли звучал сильнее голоса крови». Проблемы, которые испытывала страна, как и достижения, к которым приходила, были общими и делились на всех.
Такая политика была нормой, если не акцентировать внимание на иногда случавшихся «уклонах» и не переходить к рассмотрению того неожиданно большого значения, которое национальный вопрос приобрёл во всей Европе в начале ХХ века. Именно с этого времени концепт «нация» начал входить в оборот, хотя в гимназических учебниках ещё фигурировало понятие «великорусское племя».