Уже почти стемнело, когда за Уарком они свернули с основного шоссе на местами покрытую металлическим листом дорогу, ведущую в Блэк-Покрингтон. В небе над ними мерцали немногочисленные звезды, да изредка фары машины выхватывали из темноты то какие-то ворота, то блеск глаз какого-нибудь ночного зверька; но по большей части вокруг было темно и пустынно, и только непонятные силуэты чего-то невидимого, погруженного во мрак прорисовывались на фоне линии горизонта. Джессика пришла в восторг.
– Ой, Локхарт, мы как будто бы попали в другой мир!
– Мы действительно в другом мире, – ответил Локхарт. Наконец они поравнялись с Могильным Камнем и перед ними открылся вид на долину и на Флоуз-Холл; во всех окнах дома горел яркий свет.
– Какая красота! – захлебнулась Джессика. – Давай остановимся тут на минутку. Я хочу налюбоваться вдоволь.
Она вышла из машины и в экстазе смотрела на дом. Именно таким она его себе и представляла: и эту четырехгранную башню, и дымящиеся каминные трубы, и ярко освещенные окна. Как бы для того, чтобы отсалютовать осуществлению ее надежд, из-за облака вышла луна, и в ее свете замерцала поверхность водохранилища, а издалека донесся лай собак Флоуза. То, о чем Джессика только читала в период своего чрезмерно затянувшегося отрочества, начинало становиться явью.
Завещание, подготовленное по распоряжению Флоуза, было оглашено на следующий день в зале башни, который оборудовал еще дед нынешнего владельца имения, придав ему блеск и великолепие. Современник сэра Вальтера Скотта и страстный поклонник его романов, он перестроил то, что раньше было всего лишь сильно укрепленным хлевом для скота, в роскошный банкетный зал, украшенный орнаментами и лепниной, под стропилами которого были развешаны художественно порванные подделки – боевые знамена полудюжины полков, никогда не существовавших в действительности. Время и моль сделали ткань этих знамен совершенно прозрачной, а сами знамена обрели все внешние признаки подлинности; ржавчина же, постепенно разъедавшая металл, придала оружию и доспехам вид произведений искусства, какими они отнюдь не были, когда их приобретали. Оружие и доспехи были повсюду. Фигуры в шлемах стояли вдоль всех стен на полу и на постаментах, над ними были развешаны головы оленей и лосей, антилоп и медведей и даже одного тигра, и все это перемежалось разбросанными по стенам мечами, боевыми топорами и другим оружием былых войн.
В этой воинственной обстановке, которую завершали горевшее в очаге сильное яркое пламя и курившийся под потолком дым, старый Флоуз и решил ознакомить всех с содержанием своего нового завещания. За огромным дубовым столом напротив него сидели самые близкие и предположительно самые дорогие ему люди: Локхарт, миссис Флоуз, пребывавшая в восторженной эйфории Джессика, адвокат Балстрод, которому предстояло зачитать завещание, два фермера-арендатора, которые должны были засвидетельствовать акт его подписания, и доктор Мэгрю, который должен был подтвердить, что – как и сказано в завещании – мистер Флоуз действительно находился в здравом рассудке.