Что это? Что это с нами?!
Пытка для тел и для душ!
Нам не вулкан, не цунами –
нам сатанинская сушь.
Вдруг полстраны полыхнуло.
Вдруг задымили торфы.
Словно войною дохнуло
горькое небо Москвы.
Мы на горе всем буржуям
мировой пожар раздуем!
Завели себе буржуев –
и пожар раздулся, х...в.
Блеск и шипенье пожара...
Знаем, за что эта кара.
Зарево. Сдавленный крик…
Хуже ночного кошмара
чёрный, сгоревший старик.
Здесь, в дебрях третьего Рима,
будем расчётливо тлеть…
Вспыхнуть нам неотвратимо
иль до конца прогореть?
Всё как в Священном Писанье,
так вот пронять до крови,
может, под силу восстанью,
или великой любви…
– 2 –
Слёзы глаза оросили.
И замечаешь верней:
вот он паралич России,
Родины милой моей.
Вот она, наша погибель,
пытка для тел и для душ –
пламени алая кипень,
и сатанинская сушь.
Сколько душили, грозили
пьянство, мздоимство и ложь…
Что ж ты, старуха-Россия,
всё на коленях ползёшь.
Плат, расписной и узорный,
сорван, отброшен, истлел…
Взор твой, прямой, непокорный,
выцвел, увял, закосел...
Чей это замысел в силе?
Кто это рвётся опять
смять и прикончить Россию,
выжечь её и разъять?
Смрад. Задыхается город…
Господи! Не угрожай!
Вновь подбирается голод,
засуха, неурожай.
Путин болтает натужно.
Гарь, клочья пламени, дым...
Нам провианта не нужно.
Мы здесь друг друга едим.
СМЫЧКА ПОКОЛЕНИЙ
Ящик врёт и поёт,
и острит и хохочет бессонно.
Время катит вперёд.
Вот уж Басков противней Кобзона!
Златокудрый такой,
как Есенин, красивый и стройный,
стал русак молодой,
как жопастый гусак бронебойный.
Так же к славе привык
и к деньжищам… А станет лысее –
вынет светлый парик.
И опять не уступит еврею.
Умудрён, закалён…
В меру пошл, и корыстен, и ветрен…
Но дублёный Кобзон
криминален, а этот – припедрен?
***
Остался жизни малый срок,
остался стыд, остался шок,
когда признал оцепенело,