Мы дружно в голос засмеялись, один Петр Иванович молча пил компот.
Наш смех прервал сигнал тревоги из динамиков в столовой и голос: «Внимание! Тревога! Опасность ядерного нападения! Всем срочно спуститься в холл на первом этаже!».
- Учебная что ли? – По-прежнему улыбаясь, спросил я.
- К сожалению, нет, сынок, не учебная, - отрезал Петр Иванович.
Глава 2 ЗАВТРА НЕ НАСТУПИТ НИКОГДА.
«Не учебная, не учебная, не учебная…» - как заведенный повторял я про себя, не двигаясь с места. Как же так, что теперь будет? Неужели я умру… Мне ведь только семнадцать. Столько планов, столько дел. А как же Судьба? Выходит, что я никакой не особенный. Самый-самый обычный, такой как все. Хотя… А вдруг это все-таки учебная тревога, приближенная к боевой? Учения, секретные. Ведь уже было так, мне дядя рассказывал, когда проверяли факультет Внутренних войск, действия подразделений в случае нападения группы вооруженных лиц на арсенал. Тогда приезжала какая-то особая комиссия из Москвы, о планируемых мероприятиях знал только начальник училища. Кроме того, неделю назад суточный наряд по госпиталю видел загадочных лиц в подвале, они явно что-то проверяли. Надежда, маленькая искорка. Только не потухни…
Петр Иванович ударил ладонью мне по лицу:
- Так и будешь сидеть тут?
Я оглянулся по сторонам. Люди, обезумев от ужаса, бежали к выходу, расталкивая друг друга. Нет больше приятелей, соседей по палате, приятных собеседников и отличных соперников в шахматы, с этой минуты каждый сам за себя. Успеть спастись, любой ценой. Расталкивая впереди идущих, переступая через упавших, толкая столы и роняя стулья, людской поток стремился туда, где обещали им спасение. Топот, стоны, крики, ругань, треск ломающейся мебели… Ничего не могло заглушить звук сирены, монотонный и холодный…
Не дожидаясь от меня ответа, Петр Иванович сгреб меня в охапку и потащил к выходу. Основная масса людей уже выбежала, остались только те, кто был сбит, затоптан и просто плохо ходил. Я хотел было помочь одному старику подняться на ноги, но был грубо остановлен Александром Сергеевичем: «Брось его, ему уже не помочь, он прожил свою счастливую жизнь!». Какая смена образа! Добродушного здоровяка как не бывало, передо мной стоял жесткий и властный мужчина, готовый перешагнуть через любого, чтобы спасти свою жизнь. А я то думал… Маска, это была всего лишь маска. Но как умело хозяин ее носил. Прав был Шекспир: «Весь мир театр, а люди в нем актеры». Как иногда ошибаешься в людях… Но некоторые ошибки могут спасти тебе жизнь.
- Пошел прочь! С дороги! – Петр Иванович уверенно пробирался к нашей палате. Мы шли следом. Как оказалось, коридоры отделения не были приспособлены к внештатным ситуациям. Бежать было бесполезно, тут и там валялись перевернутые тележки с едой, кушетки, кем-то брошенные сумки. Нескончаемый поток людей двигался в обе стороны, не соблюдая каких-либо правил и норм уважения. Паника охватила всех, превратив госпиталь в разворошенный улей. Где-то завязалась драка, послышался звук разбитого стекла, громко закричала женщина. Две медсестры пытались поднять кресло-каталку с больным, загородившим проход. Больше из медицинского персонала никого не было видно. Сбежали, спасаясь. А как же Клятва Гиппократа и помощь всем нуждающимся? Вот оно, истинное лицо человечества! Никакой прогресс, никакие орудия труда и долгая эволюция не сделали нас лучше, не одомашнили! Животные, неандертальцы! Вот кто мы. Инстинкт самосохранения прежде всего, это, наверное, и хорошо! Но как же гуманность, милосердие, сострадание к ближним? Мы говорим об этом веками, пытаясь пробиться к сердцу сквозь толстую корку нароста от цинизма, алчности, похоти. Как оказалось, все попытки провалились, все тщетно.