На болоте же не было тишины. Ни днем, ни ночью! Стоило только солнцу уйти за горизонт, а нам с Люцией и Жупелем устроиться на ночлег, как тут же начался настоящий концерт. Все окрестные жабы мигом затянули звонкое и протяжное: «КВА!», в тон которому над нашими головами зажужжали тучи богомерзкой мошкары. Привыкший к местным особенностям гоблин тут же поддержал звуковое представление мощным задушевным храпом. Люция время от времени раздраженно пинала нелюдя, но Жупель только переворачивался на другой бок и, спустя пару минут, снова принимался за старое.
В довершение всего, лежать на мокрой холодной земле оказалось занятием решительно неприятным. Кто бы мог подумать, что застиранный спальный мешок, грубоватая ткань армейского шатра и старенькая переносная военная печка покажутся мне сейчас неописуемой роскошью! Дружинники Вороновья, коих я имел честь сопровождать в походах, время от времени любили поддразнить располневших вояк, служивших охранниками в крепости. Деррик и его приятели громко рассказывали всем окрестным девицам про то, в каких условиях приходится жить настоящим солдатам в поле. На самом деле корень насмешек лежал в области черной зависти. Дружинники, во главе с Романхом (вечная ему память), сами всё свободное от патрулирования время проводили в таверне, нажираясь, что называется, до поросячьего визга, с обязательной последующей дракой с «крепостными разжиревшими крысами, забывшими, что такое настоящая военная служба и походная жизнь». Уже тогда, как истинный светлый брат, я не одобрял подобные выходки, неизменно возглавляемые моим дружком Дерриком (да упокоится его душа в Свете). Сейчас же мне стало ясно, что и хвастаться-то нам было особо нечем. Плотная ткань шатра защищала от ветра и дождя. Грубый, но добротный спальник создавал по сравнению с сырой землей просто разительный комфорт. А старенькая печка, несмотря на едкий дымок, равномерно обогревала палатку, в отличие от походного костра, который безжалостно жарил ближайший к нему бок, оставляя промерзать другой. Самым же противным было отсутствие нормальной лежанки.
Спальный мешок имелся в наличии только у Жупеля, и гоблин отнюдь не пожелал делиться им с обожаемой госпожой ведьмой. Люции, впрочем, хватило одного взгляда на куски грязного рванья Бородавки, чтобы раз и навсегда отказаться от мысли — взывать к мужской чести зеленого уродца. Провозившись с час, я нарвал в округе относительно сухой травы, ибо ложиться прямиком на голую землю — означало заработать воспаление. По счастью, хоть ночное небо оставалось чистым, и внезапный дождь нам не грозил.